– Вы что, Альфонс, вы жили за её счёт?
– Куда там. Лариса умудрилась отнять у меня и имущество, и бизнес, и деньги. Но это не важно. Пусть будет счастлива. Мне одному много не нужно.
Эта странная, одновременно застенчивая и дерзкая девчонка с выразительным живым взглядом вызывала давно забытый искренний интерес, робость, пробуждала навязчивый рефлекс с желанием дотронуться хотя бы взглядом до обольстительных женских прелестей.
Общение с Викой давало смутные надежды на то, что целомудренность и скромность не пустой звук, что преданность и верность присуща не только ему, что разрыв с Ларисой – результат ошибочно поспешного выбора, что инстинкт размножения и банальную страсть он опрометчиво принял за настоящую любовь.
Девочка говорила и говорила, выплёскивая наружу противоречивые эмоции и разгорячённые предательством жениха чувства, уверенно акцентируя мысли на том, что крушение любви, это духовная и физическая смерть, что бессмысленно продолжать жить.
– Что вы такое говорите, Вика! А я, я ведь живу. Не скажу, что доволен и счастлив, но мечтаю и надеюсь… искренне верю, что встречу такую… настоящую… как ты.
Виктор испугался своих эмоций и слов, мельком посмотрел на Вику, которая хлюпала носом и хлопала безразмерными глазищами, на ресницах которых наливались предательские солёные капли. Похоже она не поняла смысла сказанного.
Как же захотелось ему прижать это хрупкое тельце к груди, гладить миниатюрные плечи, трогать малюсенькие пальчики, вдыхать запах девичьих волос.
Виктор ещё помнил, как восхитительно пахнет женщина в момент, когда в ней бурлят эмоции, когда она беззащитна перед таинствами природы и полностью открыта для любви.
Он хотел дотронуться, но не решился, не мог преодолеть внезапную робость, чтобы пересечь запретную зону.
Неожиданно горячая волна блаженного опьянения раз за разом прокатывалась по всему телу, кружила голову, долбила в висках, сжимала спазмами мышцы, но мысли, что такие действия могут обидеть девушку, сковывали движения.
Тем не менее, взгляд Виктора путешествовал от изумительно выразительного рисунка влажных губ через ямочки на щеках и подбородке по нежной коже лебединой шеи к ложбинке малюсенькой, но рельефно совершенной формы груди.
Затем опускался по плоскому животику и талии, незаметно останавливался на невидимом участке в складках платья, который притягивает любого мужчину более всего на свете. Ничего предосудительного не происходило, а между тем Виктор потел и краснел от сознания того, что Вика могла заподозрить его в коварстве.
Магия совершенства недоступного, но желанного девичьего тела звала и манила, требовала отклика. Это не было желание немедленно обладать, иметь, властвовать, хотя тень первобытного инстинкта незримо указывала путь следования.
Виктора интересовала в первую очередь духовная связь, способность почувствовать то же, что она,