Склоняясь к мысли, что всё случившееся в магазине, лишь видЕние на почве усталости, Марина отправилась в спальню. Надела старенький махровый сиреневый халат в белый цветочек, легла на бочок и тихонько заплакала. Ей хотелось рыдать в голос, но она боялась побеспокоить этим близких. Так, всхлипывая о своей тяжёлой судьбе, она и заснула крепким сном…
И вот утро. Марине так хотелось верить, что важный период изменений в её жизни всё же наступил! И в то же время реальность придавливала её к кровати желанием залезть под одеяло и не высовываться оттуда до вечера.
Неожиданно на кухне пронзительно засвистел чайник. Семья давно подбивала её поменять его на более удобный и современный электрический. Но нет – для Марины чайник со свистком на плите был приветом из детства. Он напоминал о счастливых днях, когда вся семья собиралась на чаепитие. Заваривали чай, наливали в вазочки разные варенья, доставали пряники и печенья, а иногда пекли яблочную «шарлотку»… А дальше – не важно, что делать. Важно быть вместе, быть рядом. Иногда перед телевизором, иногда за разговором.... И теперь, в её сорок с лишним лет, свист чайника всё ещё оставался тёплым приветом из детства.
Марина вздрогнула и побежала на кухню. И прямо-таки остолбенела на пороге – на кухне хозяйничала Фея-Крёстная. Перелетая от плиты к столу, оттуда к холодильнику, она легко управлялась с предметами намного крупнее неё самой.
«Похоже, вчера мне всё же не привиделось», – подумала Марина и ощутила, как всё внутри расслабляется. Не находя слов, она села на стул. Зато Крёстной было что сказать:
– Доброе утро, дорогуша! Долго же ты спишь!
Вот умела она журить! И совсем не обидно было слышать от неё замечания в свой адрес. Ведь она говорила с огромной любовью, заботой и ещё чем-то, что даже сложно распознать. Сопровождая слова добрым взглядом и неотразимой широкой улыбкой.
– Да нет, почему же долго! – всё же немного защищаясь, ответила Марина. – Сегодня же выходной…
– Так выходной – это не менее важный в твоей жизни день, чем рабочий! – с улыбкой возразила Фея. – Зачем спать долго и тратить такое ценное время твоей уникальной жизни зря?
– Ну знаешь, я вот совсем не чувствую свою жизнь уникальной, а время – дорогим!
Марина ответила, и сама удивилась, услышав свой резкий и возмущённый голос. Она раньше не замечала таких интонаций у себя.
– Это вовсе не значит, что их раньше не было, – подмигнула Фея, присев на краешек стола. – Привыкай, пожалуйста, что в моём присутствии ты начнёшь замечать свои «косяки».
У Марины глаза округлились… «А, точно! Она же может слышать мои мысли»…
– Да, да, «она» может! – звонко рассмеялась Крёстная.
Какой это был смех! Непосредственный, искренний, детский.
Марина невольно спросила себя: «А я когда-нибудь буду так смеяться?!»
– Конечно, будешь! – снова ответила Фея на её мысли. – Если перестанешь сопротивляться