Но на этот раз он вел себя вопреки своим принципам. Он съел три больших буханки хлеба, намазывая на каждый кусок хлеба толстый слой варенья, выпил пять бутылок пива и жадно доел все, что оставили вежливые хасиды.
На следующее утро Баал Шем Тов попросил подать завтрак, ел очень много и опять съел все, что ему подали и что оставили его ученики. Потом он пожаловался на еду и сказал, что хочет на ужин что-нибудь более существенное, то есть мясо. Хасиды были в ужасе, их учитель вел себя как грубый бесчувственный обжора, принося хозяевам тяжелый материальный ущерб.
Но старик свято верил, что заповедь гостеприимства превышает все. Евреи учились этому у Авраама, который увидел вдалеке путников во время медитационного общения с Богом (Брейшит, 18: 1-10) и прервал даже свое пророческое состояние, связь с Самим Творцам, чтобы позвать их к себе в гости, накормить их и помочь, чем может. Старик Моше был духовным наследником Авраама, и он зарезал свою единственную курицу, которая многие годы обеспечивала его с женой яйцами.
Баал Шем Тов съел курицу сам, оставив старику и старухе только крылышки, а затем пожаловался, что ему хочется красного мяса, имея в виду получить что-нибудь более существенное, чем птица.
Моше знал, что делать. На следующий день он зарезал корову, которая давала молоко. Она была старая и костлявая, у нее было мало мяса, и Баал Шем Тов съел почти половину его в один присест, дав затем хозяину целый лист с перечнем покупок, которые ему нужны были для праздничного стола на Шабат. Туда входили такие изысканные блюда, как коробки сардин, тонкие вина и разнообразные паштеты. Об этом хозяин не сказал даже своей жене.
Хасиды были поражены. Их вера в своего святого учителя пошатнулась. Он буквально объел старых супругов, лишив их дома.
Моше поехал в город, не зная, что делать. Может быть, он мог бы сделать покупки в кредит, но честно ли это? Чтобы оплатить такой долг, ему потребовались бы годы. Единственный выход, который он нашел – это продать свой дом. Один его сосед давно хотел его купить. Моше нашел соседа и продал ему свой дом с условием, что заберет свои пожитки в понедельник на следующей недели.
На деньги, полученные от продажи дома, он накупил коробки продуктов и поспешил домой. Все свои заботы он отложил на потом, а сам сосредоточился на мыслях о приготовлениях к Шабату, радостно предвкушая святой день покоя. Жена его что-то подозревала, но ни о чем не спросила. Шабат был прекрасен, хотя большую часть купленного опять съел Баал Шем Тов.
Прошел Шабат, и хасиды хотели уже ехать. Они чувствовали беспокойство хозяйки дома и переживали, что были для нее такой тяжкой обузой. Но Баал Шем Тов не уезжал, пока не съел все, что оставалось в доме. На следующий день после полудня, когда в доме