Первым из оцепенения вышел Чернов. Он медленно встал из-за стола и со своей «высоты» презрительно посмотрел на немца, который, словно заводной, продолжал кричать:
– Русс, швайне, вег, раус…
Прапорщик, скорее всего, решил показать свою гордость и независимость перед немцем, рыжая борода которого чем-то напоминала болотную кочку. Николай, сильно сжав плечо своего собеседника, громко по-русски произнес:
– Санька, я еще возьму пачку сигарет назло этому уроду… Пусть знает то, что его никто не боялся и никогда не будет бояться…
На некоторое время наставник армейского салаги замолчал и все смотрел то на немца, то на его большую псину. Затем слегка хлопнул рукой по плечу верзилы и тихо произнес:
– Кузнец, давай собирай наш провиант, на свежем воздухе будет лучше аппетит…
Затем Чернов решительно направился к ресторанной стойке за сигаретами. Посетители пивнушки на инцидент никак не прореагировали, все сидели и молчали. Замолчал и крикун.
Произошедшее в летнем ресторане на берегу Эльбы глубоко запало в душу военнослушащих, им было уже не до рыбалки. Однако нервный стресс не помешал мужчинам утолить голод. Они с громадным удовольствием за один присест расправились с ресторанными остатками. Кузнецову нравилась горчица, которую он намазывал на сосиску. Стараясь продлить удовольствие, он маленькими кусочками откусывал колбасу и с наслаждением ее проглатывал. Молодому солдату Западной группы войск сейчас казалось, что такой колбасы он никогда в своей жизни не кушал. Неудачливые рыболовы, сидящие на берегу немецкой реки, в этот день очень многое переговорили. В медсанчасть они пришли очень поздно, в палатах все уже спали.
Прапорщик Чернов выписался на следующее утро. Во время завтрака он в последний раз покушал и крепко сжал руку великана. Затем молниеносно встал, и поправив свой китель, строго по-военному произнес:
– Прощай, гвардии рядовой Кузнецов, однофамилец прославленного советского разведчика и не поминай меня лихом… И еще хочу тебе сказать. Не забывай все то, о чем мы вчера весь день гутарили…
От волнения военный неожиданно поперхнулся и громко закашлял, затем стремительно выбежал вон. Чернов вернулся назад минут через пять, неся в своих руках боксерские перчатки. Крепко обняв Александра, он протянул их оторопевшему солдату.
– Саша, бери эти боксерские перчатки… Это тебе подарок от меня и от на-ше-го начальника, – нараспев проговорил он. – По этому поводу