В частности, в том же XVIII веке за дело упрочения норманнской версии истории России взялся потомок некоего степняка Кара Мурзы (букв. Чёрного Властителя), пригретого когда-то Борисом Годуновым; теперь этот историк известен как Н.М. Карамзин. Эту версию истории России активно (кто бы сомневался?!) поддерживал Дом Гольштейн-Готторпов (простите! то бишь Романовых). В последнем из этого Дома – в Николае II – по расчётам историка Соловьёва русская кровь текла лишь 1/128 частью, и который был больше занят внутрисемейными разборками со своими двоюродными братьями: с кузеном Джорджи (королём Англии) и кузеном Вилли (кайзером Германии), последний из которых, психически неуравновешенный Вильгельм II, в качестве хобби с остервенелостью валивший деревья, на дух не переносил ни кузена Джорджи, ни кузена Ники (те отвечали взаимностью, которая и дала толчок I-й Мировой войне).
Таким образом норманнская версия к XX веку выстроила перед собой циклопические баррикады подтасованных летописей, и дело лишения русских своей истинной истории по сути было сделано.
Можно ли было ожидать, что если за выработку исторических идеалов России принялись РПЦ в «Симфонии со властью», немецкие спецы и инородцы, то вместо истории Руси не получится гремящий несуразностями микс из правды и кривды?
С горечью нужно признать, что если и есть область знаний под названием История, то науку с таким именованием создать не удалось, то есть не удалось придать области знаний как предсказательную силу, так и оснастить её инструментами-себя-похорон (см. принцип Поппера).
Мохнатые тени от монастырских свеч
Удивительно, но никто и никогда не давал древним летописям общих характеристик: например, описал бы структуру их содержания по темам, объём лексикона, присутствие диалектов, частость приводимых личных имён по сословиям, привёл бы статистику приводимых в документах числовых данных, описаний природного окоёма, проверил бы все приводимые даты солнечных и лунных затмений etc., и все эти аналитические данные представил бы во временно́й динамике и в функции локализации мест жития авторов памятника. Хотя бы для того это было бы необходимо, чтобы психологически подготовить рядового читателя, любого гражданина страны к первой встрече с такого рода документами, сгладить ожидающий его шок.
Утверждаю: чтение любого списка Национальной летописи – это занятие для психики опасное. Хотя фраза получается явно непатриотичная, но читать летописи (как русские, так и вообще любые) – занятие, кроме всего прочего, ещё и крайне нудное. Соответственно, считаю нужным пояснить свой взгляд на литературные памятники Руси перед тем, как мы начнём анализировать летописные фразы и события. Кто же всё-таки попытается поспорить со мною, убедительно прошу прочитать полностью хотя бы одну летопись