Фотография странички отцовского паспорта вновь проявилась в моем мозгу, и я, ей богу, испытал облегчение и исцеление (ну, я же говорил – классика психоанализа).
Я понял, что знал, и что был прав, что знал, и что напрасно всю жизнь я старательно затемнял и игнорировал этот лист своей памяти. Для мозга это было великим событием, и я уже как-то спокойно и не по юношески мудро выслушал краткое содержание этой истории. А она состояла в том, что первый свой брак отец заключил с еврейкой. Хорошая девушка из хорошей интеллигентной семьи, но говорит, прихожу к ним домой и понимаю – ну, не могу… Эмоционально эта короткая фраза очень сильная, а по смыслу бездонная – вкратце под неё резонов не подложишь, а если подводить – надо толковать отдельно…
Я не знаю, этот ли семейный опыт стал источником отцовых антисемитских настроений, или он просто усилил и обострил эти его взгляды (они ведь могли сложиться стихийно и неосознанно – пора совершеннолетия отца пришлась на пик злой, но местами едкой антисемитской копмании, он часто напевал песенку про Абрашу и цитировал: «…а идет в когорте кто? да-да-да-да Барто…") Хотя, бог ты мой, вы можете подумать что-либо серьезное, а никаких серьезных взглядов не было; было, так – бытовое ехидство.
Из этой пятиминутки откровений мне еще запомнилось упоминание, которое не очень ложится на немного игривый тон моего повествования. Со слов отца его первая жена после развода немного тронулась, и даже много лет спустя, когда отец был женат на моей матери и обременен потомством, зачем-то – то ли преследовала, то ли еще что-то – узнавала наш адрес и наведывалась к нам домой.
В общем, еще раз отмечу, эта откровенность и разговор со стороны папы были поступком достойным уважения, но результат они имели обратный ожидаемому – лишь укрепили мое желание оформить разрыв с отчим кровом.
Через день или что-то такое, состоялся и разговор с матерью. Видимо, мама имела намерение поувещевать и поуговаривать меня. Беседа получилась короткой и малосодержательной:
– Саша, ну, может, ты подумаешь, подождешь, не будешь пока жениться, – мягко, с добрыми интонациями говорила мама.
– Нет, я решил, – промычал я.
– Ну, подумай…
– Ммм… нет.
– Ладно, решил, так решил, – как будто бы даже с облегчением закончила мама.
И самое забавное – эти разговоры лишь загнали ситуацию в угол, из которого у меня, с учетом