Обалдевшая лошадь встала на дыбы, вырвав поводья из моих рук, и тут же понесла нас диким галопом. Мы страшно испугались, изо всех сил стараясь удержаться в седле безумно скачущей лошади. Умирая от страха, я пытался одной рукой удержать уже кренившуюся вбок Лейлу, а другой судорожно поймать улетевшие от меня поводья. Все произошло мгновенно – на очередном прыжке Лейла с криком улетела в одну сторону, я же камнем рухнул в противоположную…
Когда в кино показывают жесткие падения, то резко водят камерой в разные стороны, и это на самом деле очень близко к правде. За секунду я увидел полукруглый горизонт, алые маки, степь без края, синее небо и стремительно приближающуюся землю. Потом я почувствовал сильнейший удар, несколько чудовищных кувырков и услышал удаляющийся стук копыт ускакавшей лошади. Я встал, меня сильно мутило, было очень нехорошо. Когда я посмотрел на свою правую руку, то чуть не упал в обморок. Обе кости предплечья, локтевая и лучевая, были сломаны, а кисть висела на коже плетью и была неестественно вывернута в другую сторону.
Вдруг резко и неожиданно пришла ужасная боль и осознание случившегося. От юрты к нам бежали люди. Я был в глубоком шоке, и все происходящее видел как будто со стороны, и происходило всё это не со мной. Оказывается, один из помощников чабана, увидев мое падение, зашел в юрту и деликатно намекнул гостям, что чей-то ребенок упал с лошади, не сказав, кто конкретно. Про Лейлу я даже не вспомнил, про неё вообще в суматохе все забыли. Подбежавшие гости с ужасом смотрели на мою болтающуюся руку и не знали, что предпринять и с чего начать помощь.
Бедная моя мама, я представляю, как ей было плохо. Что касается папы, он был страшно зол на меня, потому что понимал серьезность травмы как никто другой. Поскольку я беспрерывно кричал, он первым делом закатил мне пощёчину, чтобы я замолк, а потом начал осматривать мою руку.
Мой папа – лучший травматолог республики, поэтому несколько раз пощупав мою искалеченную руку, он двумя резкими движениями сопоставил отломки, тут же приложил картонку с дощечками и туго забинтовал руку. Мой крик боли прервался потерей сознания, я выключился на руках у мужчин, державших меня за руки и за ноги. Рядом в траву упал в обморок один из гостей, а дальше удерживаемая испуганными женщинами рвалась ко мне моя обезумевшая мамочка…
Когда суматоха улеглась, меня положили в юрту и… застолье продолжилось. Я тихо плакал от боли, кроме сломанной руки у меня было расцарапано все тело и половина лица. Все саднило и болело, я безумно хотел домой, но не посмел ослушаться папу. Через некоторое время родители Лейлы хватились её,