Год крысы. Влад Каплан

ошиблись – мол, не учли перемену систем летоисчисления или пару високосных лет, или еще чего, и, как следствие, неверно истолковали календарь Майя, а значит конец света, которого все так горячо ждали восемь лет назад, доберется до нас только теперь.

      Детишки Степанакерта просыпались в объятиях артиллерийских снарядов, или не просыпались совсем. Штаты снова разыгрывали классическую американскую партию в шашки, где черные устали от того, что белым по умолчанию всегда достается первый ход. Полицейские продолжали стрелять в безоружных на улицах Минска и Миннеаполиса. Австралия и Сибирь соревновались, чьи пожары будет лучше видно из космоса. Пляжи Авачинской бухты покрылись испорченными морепродуктами, добровольно покинувшими естественную среду обитания, загаженную, естественно, человеком. У них не было выбора: или бросаться на берег или всплывать брюхом кверху. Как, если бы человеку пришлось бежать со своей планеты, где вдруг кончился кислород, в открытый космос, с одним лишь повседневным комплектом одежды заместо скафандра и рюкзаком на плечах. Школьники травились завтраками в школьной столовой и химией после уроков в соседних подъездах. А вишенкой на торте стал смертоносный вирус, обнаруженный в супе из летучих мышей, выносящий старых и слабых, но оставляющий в живых активных налогоплательщиков. Я был как раз таким – одним из тех, кому этот вирус удалось победить. Хотя «победить» – это громко сказано, ведь победа, никакая, не обходится без потерь. Персонально я потерял обоняние, а вместе с ним вкус к пище и заодно к жизни. И, все-таки, по какой-то причине бог оставил мне две вещи, вкус которых я-по прежнему ощущал (я вообще-то не больно набожный, но потерпите, и скоро вам станет ясно, с чего вдруг я решил упомянуть всуе). Светлое пиво и острая картошка с тройной порцией перца чили, походившая, честно говоря, больше на перец чили с картошкой. «Как ты можешь это есть» – сокрушались мои друзья, самовоспламеняющиеся от одного лишь запаха этого чудного блюда. А я ел. Ел и никак не мог понять, какого хуя всем обязательно нужно заглянуть мне в тарелку.