– Когда-то вы за это ответите, – Люда, не разуваясь, пошла к шкафу и достала дорожную сумку. – Рус меня простит. Все вскроется. А я не останусь здесь с вами больше ни минуты!
– Ну и вали к своей маме на село! – захохотала Зоя. – Он теперь мой! Это я его утешала, когда он рыдал у меня на плече! Я провела с ним ночь! А ты, Полякова, отчаливай!
– Ты ему не нужна! – задыхаясь от обиды, прокричала Люда, пакуя вещи в чемодан.
Ее телефон завибрировал. В надежде, что это Руслан, девушка открыла сообщение…
На фото была запечатлена Зоя, держащая камеру на вытянутой руке… и Руслан, мирно спящий на ее груди. Оба голые.
– Ну что, Люда? Если решила к нему в ноги, помни, что его постель хранит отпечаток моего тела. И завтра я приду снова, и выкину тебя оттуда. Надеюсь, ты платье еще не купила? Оставь деньги себе на бухло, заливать упущенный шанс!
Люда застегнула чемодан и вышла прочь. Не поняла даже, что забыла свои игрушки, постельное, предметы гигиены в ванной. Сумка была тяжелой. И когда мимо прошёл Виктор, она обратилась к нему с просьбой помочь.
Но парень прошёл мимо, не удостоив ее взглядом.
И тогда Люда осознала, что беда не приходит одна.
Она не только потеряла любимого человека.
За день она стала персоной нон грата среди студентов.
Глава 5
В кружке стыл травяной чай. Время уже приближалось к полуночи, а в доме Люды никто не спал. Гришка, обрадовавшись отсутствию надзора, играл в «линейку», муж Анфисы задерживался в пабе с приятелями, к крайнему неудовольствию последней. Старшая сестра грызла крекер и даже не старалась изобразить радость от приезда младшей.
Люда и сама не помнила, как приехала на вокзал, взяла билет на электричку. Два часа поездки, три километра с тяжёлой сумкой от станции – и вот она дома. Упала в объятия матери и разрыдалась, сбивчиво рассказав все, без утайки. Вот сейчас ей в который раз пришлось повторить свою историю.
– А в чем одета была? И что, обязательно пить? Сама виновата! – с особым удовольствием припечатала Анфиса. Жалеть сестру она не собиралась. – Сбежала? Да у меня, если б так парня уводили, я б побрила эту идиотку на лысо, еще бы и в лоб дала. А ты немощь. Не могла послать? Эта комната тоже твоя, как и их.
– Замолчи-ка! – повысила голос мама, напряженно постукивая пальцами по столешнице. – Так, Людочка, завтра остаешься дома, никакого университета. Выспишься, отдохнёшь и решим, как быть дальше. И я прямо сейчас звоню свахе. Ее такое поведение тоже не красит. И хватит, они тебя не шибко жалели!
Мать набрала номер. Видимо, Анна Валентиновна спала, но спуску ей давать не собирались: сердце болело за дочь, рыдающую, бледную, измученную. Оставив дочерей за столом в напряжённом молчании, мама удалилась в коридор разговаривать. Вернулась, сама не своя. Вытолкала Анфису, накапала себе капель, избегая смотреть в глаза Люды.
– Дочка,