Жизнь и война генерала Василия Рязанова. Книга 1. Василий Васильевич Рязанов

был Сергей Кондратьевич Горюнов, будущий командарм 5-й воздушной, с которым Рязанов очень тесно работал военный год. И это сотрудничество с июля 43-го по июль 44-го было очень плодотворным, возможно, и потому, что дружили они с 1925-го года. Надо летать смело, точно, уверенно. Менялись машины. Освоена «Авро», и, наконец, он сел в кабину боевого самолета. Василий любил полеты в зону: ведь там можно было делать виражи – мелкие и глубокие. Можно снижаться спиралью, скользить на левое или правое крыло, делать штопор, разгонять самолет со снижением, или наоборот, резко уходить ввысь… В детстве Василий так не радовался; в какие-то неведомые измерения уходили и самолет, и душа Василия. Хотелось петь от восторга. Он смеялся без всякой причины, только от чувства полета.

      Когда он отлично освоил полеты в зону, инструктор показал Василию, как делается "мертвая петля" и переворот через крыло. Здесь нужны согласованные, точные и быстрые действия ручкой управления, педалями и сектором газа. Вскоре он научился выполнять их безукоризненно. Летал много, но хотелось еще больше. Летчик в воздушном океане как лермонтовский парус, но не в тумане моря, в неба голубом… А он, мятежный, просит бури, как будто в бурях есть покой! Военный летчик должен не только искать бурю, но и создавать ее: чем большую бурю создает летчик-штурмовик, тем он успешнее.

      Летал Василий много, но хотелось еще больше. Однажды на взлете толчки самолета стали реже и вдруг прекратились. За миг до этого Василий увидел, что допустил левый крен, и исправил его. Самолет оторвался от земли; он быстро перенес взгляд с капот-горизонта на землю и стал отжимать ручку, давление на которую все возрастало. Определяя на глаз расстояние до земли, он выдерживал самолет на одной и той же высоте 0,75 м. Одновременно следил на слух за работой мотора. Вдруг он ощутил резкий запах горелой резины. Потянув носом раз-другой, понял: случилось что-то с мотором. Убрал газ, прекратил взлет и посадил самолет, чтобы выяснить, что случилось.

      Кремовые шторы, абажур, – неосуществимые мечты М. Булгакова. Любопытно, Булгаков недолго работал в издательском отделе Военно-Воздушной академии им. Жуковского. Этой своей службой он был очень доволен и гордился ей. И его, и Рязанова судьбы лишились точек опоры, вековых традиций. Поэтому Рязанов так любил семью и сыновей. Должна быть какая-то стационарная точка устойчивости в нестабильном, динамичном, быстро меняющемся мире. Почему у одного человека жизнь ровная и спокойная, а у другого – сплошные гонки с препятствиями? Потоки времени в открытых системах текут неравномерно. Судьба бросала его, крестьянского сына: он был и солдатом, ничего не решающим, и военачальником, принимающим решения, от которых зависят жизни других. Простые, в общем-то, люди действовали как мифические герои, как персонажи легенд, сказок, сказаний. И объясняться Василий часто стал как-то иносказательно.

      С августа по декабрь 1926 г. Рязанов командируется в Ленинградскую военную школу летнабов (летчиков – наблюдателей,