Между тем, на фронте становилось все хуже. Не успели остановить врага под Тулой и под Можайском, как 9-я германская армия и 3-я танковая группа Гота нанесли новые удары! На этот раз клещи наметились на северном фланге. 14 октября, в тот же самый праздник Покрова Божьей Матери, немцы ворвались в Калинин (Тверь). А 15-го было объявлено, что из Москвы эвакуируются заводы, правительственные учреждения. Это оказалось детонатором взорвавшейся паники. Городские, отраслевые, ведомственные руководители принялись издавать собственные распоряжения, усугубляя суматоху. Предприятия закрывались, рабочим выдавалась месячная зарплата – и идите куда хотите. Каганович распорядился готовить к взрывам метро.
Стали закрываться магазины, и кто-то из столичного начальства рассудил, что товары перед закрытием надо раздать населению. У магазинов началась давка. Оказавшиеся поблизости люди хватали кто что может. А сотни тысяч людей хлынули на вокзалы, куда-нибудь уезжать. Площади перед вокзалами, здания, перроны запрудили бесчисленные толпы. В давках искали, на какой же поезд можно сесть. Те, кто считал себя элитой, пытались качать права. Председатель Союза писателей Фадеев докладывал, как признанный автор «Священной войны» Лебедев-Кумач (существует и другая версия, что он использовал дореволюционное произведение) привез на вокзал две машины, нагруженные барахлом. Поднял скандал, что ему не разрешают вывезти столько вещей.
Разгулялись преступники. Грабили брошенные магазины, склады, полезли и по квартирам, покинутым хозяевами. К профессиональным ворам подключались «любители». Если соседи умчались, отчего не поживиться? Во взбаламученном городе обнаружилась вражеская агентура. Заявили о себе какие-то антисоветские организации. Среди москвичей стала распространяться брошюра «Как бороться с холодом» – а внутри был памфлет с призывами свергнуть «жидомасонскую клику Сталина».
Но из правительства и военного руководства в тыл отправляли лишь второстепенные структуры. Ставка и верхушка партии оставались. В народе живет предание, как Сталин ездил к святой Матроне Московской, спрашивал ее совета, удастся ли удержать столицу. Во всяком случае, доподлинно известно, что святая Матрона предсказывала многим – Москва устоит, и уезжать не надо. Объективные источники подтверждают и другое – сам Сталин не намеревался никуда бежать. Восстанавливать порядок он взялся лично, строго одернув Кагановича и других запаниковавших помощников. Минирование метро и прочие подобные меры были отменены, как и массовые увольнения. Налаживалась планомерная эвакуация людей со своими предприятиями и организациями.
20 октября Москва была объявлена на осадном положении. Бандитов, паникеров, вражеских агитаторов приказывалось расстреливать на месте. Город готовился драться. Витрины заложили мешками с песком,