Но как же монахи? Так как среди жителей поселения их не было, пираты догадались, что они прячутся под монастырем, и в порыве злобного озорства, в наказание за смекалистость, что целых два века хранила целомудренные жизни от карающей руки пропахших кровью недругов, заложили монастырь изнутри пороховыми бочками. Взрыв разнес любовно возведенную господню обитель. Выход из усыпальницы погребло под завалом. Еще живые монахи нашли последнее пристанище рядом с усопшими предками.
Жизнь на острове замерла. Некоторое время Понкайо не знал других гостей, кроме пиратов, которые использовали его вместо логова. Здесь они отдыхали от морского разбоя, пополняли запасы пресной воды и фиников, охотились на лесных птиц и мелких грызунов и всячески наслаждались жизнью.
Брошенные в подземельях тела разлагались медленно и долго. Пираты, желавшие исследовать туннели на предмет упущенной впопыхах наживы, из-за невыносимого смрада были вынуждены отказаться от этой затеи. Запах усиливался с каждым месяцем и вскоре перестал походить на что-либо. Это был уже не запах гниющей плоти, но что это было, пираты не могли сказать. Предсмертные муки зверски перебитых людей впитались в стены и по ночам мучили пиратов, обживших пустые дома в качестве временного прибежища. Под землей что-то происходило. Палачам слышался звук бегущих ног, из глубин поднимались крики несчастных. Пираты спускались в погреба, отодвигали дубовые шкафы, и навстречу им с угрожающей скоростью надвигалась сажевая темнота склепа. Известняковые своды поддерживали в туннелях микроклимат, не позволяющий воздуху остужаться, но пираты этого не знали, им казалось, что подземелье наполнено дыханием сотен людей, которые попрятались перед их приходом, чтобы заманить глубже, запутать, загнать и оставить на погибель. Страх гнал пиратов наверх, а потом и вовсе заставил покинуть остров.
Перед отплытием не досчитались четверых. Пираты отправились было на поиски, но тут на вершине горного массива зазвонил несуществующий колокол. Всполошенные морские разбойники, оставив собратьев на произвол судьбы, поспешили убраться подобру-поздорову, снялись с якоря и вздули паруса, взывая к ветру с мысленными увещеваниями. Но вопли жертв настигли пиратов и в открытом океане, мучили денно и нощно, перебивая мысли, стягивая нервы в тугой комок. В предрассветной дымке мерещились очертания Понкайо. Ветер приносил запах разложения; вонь проникала в глотку и ноздри, пираты искали ее источник и не находили, выбрасывали за борт груз, но все равно не могли избавиться от мерзкого смрада. Целыми днями звенел вдалеке громогласный колокол, но горизонт был чист, как драгоценный камень. Из трюма доносилось топанье десятков ног, палуба содрогалась, как от ударов огромного молота. Слышались всхлипы и плач, но понять, откуда же доносятся стенания –