Липатов, услышав их, сказал, что они будут очень актуальны лет через тридцать!
Ты из гранита вырос смело Стоять на долгие года. И над Москвой окаменела Твоя прославленная борода! Наш дед, учитель, наш groß Fater Надменно впярил Взор совиный В академический театр! Твое пророческое слово Достигло дальних разных стран, Но ты на площади Свердлова Решил остаться у славян! Ликуйте, мудрые марксисты, Как Герцен молвил иногда, Красуйся глыба из гранита И стой до Страшного суда!!!
А разве можно забыть Краузе – его «голова!», и многих, многих других, ушедших и, слава Богу, живущих ныне. Вот о чем хотелось бы поговорить при встрече, и я не теряю надежды!
Желаю тебе и твоим домочадцам всего наилучшего, а Гале стойкости и мужества.
Р.S. Моя вторая дочь, ее фамилия Логунова Юля, хорошо знает твоего сына, она работает в Горном институте на бывшей кафедре Кубачека».
К чему была сделана эта приписка относительно знакомства наших детей? Не понял.
30.06
Третьяков написал в письме несколько строк о Павлове и Липатове. А вот что об этих людях вспомнилось мне.
1951 год. Сентябрь месяц. В 7 часов вечера после рабочего дня мы грузимся в кузова нескольких грузовиков, и нас везут в район Белоярки на уборку картофеля. Устраивают часов в 11 на ночевку. Работаем полный день, возвращаемся домой снова ночью, и на третий день утром, как положено к 8 часам, выходим на работу. Я исключение: один из всех прихожу на нее с 5-минутным опозданием, а потому, по нормам и правилам тех лет, тут же вызываюсь на ковер и предстаю перед четырехугольником отдела во главе с Борисом Гавриловичем. Начинается обычная проработка: «Как это такой молодой и прочее, допустил столь недостойный проступок?». Веду себя абсолютно не конструктивно: придумывать «объективные» причины не умею и потому молчу. «Угол» не выдерживает, и кто-то из менее терпеливых начинает мне помогать.
– А может, – произносит один, – они поздно вчера вернулись из Белоярки?
– Конечно же, – подхватывает другой, – приехали в 12-м ночи.
И тут вступает в разговор Главный.
– Владимир Александрович, ну как так можно, почему Вы молчите? Уехали позавчера вечером, вероятно, не спали ночь, целый день работали в поле, вернулись ночью… А мы Вас прорабатываем. Люди самоотверженно трудились… – это он уже к своим коллегам, – а им устроили проработку… Как, товарищи, поступим?… Полагаю, дело надо закрыть и признать недопустимость подобных данному случаю разбирательств в дальнейшем…
Через некоторое время состоится научно-техническая молодежная конференция. Предлагают выступить на ней с сообщением об одном моем проекте. Доклады попадают предварительно на просмотр