– А кого? – Гульчачак сунула нос в тазик и смачно откусила один из блинов.
– Майора из второй роты!
– Тогда вроде войны уже не было? – удивилась девушка и присела на табуретку.
– Да, но майоры с лейтенантами оставались. А ты чего такая кислая? Опять по своему филину размазалась?
– Боюсь, уведут его московские несушки… – Гульчачак опустила глаза и начала распускать косы.
– На этом жизнь не закончится. Вон, мой тоже: «Люблю до гроба! Ни в жизнь не оставлю, голубку мою!» Но тут пришла она!
– Кто? – девушка насторожилась.
– Бледный пудель из телевизора! Просунула свой самодовольный нос прямо в наш зал и пропела: «Тупи ту пу-у!» Любви захотела, увела моего мужика, выдернула бы все ее кренделя на ее голове!
– Бабуль, ты про Мэрилин Монро, что ли, говоришь? – Гульчачак вытаращила глаза.
– Мынры-мынры. Как с ума сошел! Хочу, говорит, себе Мынры! Отрежь свою косу и перекрась волосы! Иначе не женюсь! А ты помнишь, какие у меня тогда были косы? Вся деревня завидовала, до земли! – Бабушка с треском и грохотом кинула сковородку в печь.
– И ты гордо отказалась! – подытожила Гульчачак.
– Чтобы я ради мужика косы отстригла?! Думала, одумается, вернется. Как шайтан вселился в него! – Бабушка Апанас села на стул, оперлась на кочергу, а Гульчачак уставилась на нее в ожидании продолжения рассказа. – Нашел ту, которая согласилась. Соседка с параллельной улицы, всегда задом в клубе перед ним вертела!
– И он на ней женился? – Гульчачак взяла новый блин и от возмущения стала жевать еще быстрее.
– Да. И уехал.
– Куда?
– В Штаты. Поближе к пуделю, может, надеялся встретить на улице, дурак! – бабушка вздохнула. Открыла печь и проверила блины.
– Очуметь! Ты могла бы жить в Штатах! – Гульчачак чуть со стула не свалилась. – А он до сих пор там живет?
– Да, но у него уже третья Мынры, – скривилась бабушка Апанас.
– А ты вышла за деда?
– Нет. Когда нет майора из второй, можно найти полковника из шестой! А ты вот киснешь, как тесто, а еще вся жизнь впереди! Сколько у тебя будет еще лейтенантов да генералов, только Аллах знает. Мужчины, как листья на дереве: отлетают, выцветают и только с весной распускаются во всем своем великолепии, мохнатые почки вербы! Если в душе осень, то жди весны, родная! Все наладится!
– А где же тот полковник? – Гульчачак разочарованно посмотрела на бабушку.
– Где-где… В Уфе! Улетел с одной ведьмой на метле. Потерял погоны и стал чертом. Так наши дороги и разошлись. Ну а потом и деда послала мне… мать. Устала, говорит, ждать, когда судьбоносный конь забредет в твой хлев! Бери что дают, иначе будешь не внуков рожать, а сплетни собирать да баб злить своим гордым одиночеством.
Гульчачак подошла к бабушке и ласково прильнула к ней.
– А ты вспоминаешь того, первого?
– Мне бы в моем возрасте свое