– Настоящая. – Родерик вдруг трагически понизил голос до зловещего шепота: – Между нашим Герстаном и, к примеру, Терстоном? Вы ведь в курсе, что все целители в случае боевых действий в обязательном порядке призываются на фронт. Что вы будете делать в этом случае?
«От ужаса на месте умру, – чуть не брякнула я. – Или сбегу в какой-нибудь дремучий лес, куда враг не доберется».
– На войне, как говорится, все средства хороши, – продолжил фантазировать мужчина. – И вот вы на передовой. Над головой вражеский дракон, готовящийся зайти на очередной плевок огнем. Рядом стонут раненые, умоляя о помощи. Терстонские некроманты тоже не дремлют и приготовили атаку умертвий. Что, ну что вы будете делать в этом случае, Арлин?
Голос Родерика как-то странно завибрировал, и я воочию представила эту картину. Одна на поле боя. В темных небесах реет кровожадный дракон, собирающийся безжалостно спалить меня дотла. Рядом хрипит в смертельной агонии какой-нибудь бедолага, зажимающий рану рукой. Земля мерно сотрясается под тяжелыми шагами приближающихся умертвий, жаждущих разорвать меня живьем на тысячи кусочков.
Представила – и зарыдала в полный голос от жалости к себе.
– Арлин, что с вами? – Родерик порывисто встал, отодвинув стул. Обеспокоенно склонился надо мной.
– Раненого жалко, – всхлипывая, пробормотала я. – И себя-я-я…
– Ну-ну, успокойтесь. – Родерик в попытке ободрить положил руку на мое плечо. – Я ведь просто попросил вас представить такую ситуацию. Только защитный круг пятого уровня сумеет вас спасти. Тогда вас и дракон не увидит, и умертвия не почуют. Вы спасетесь сами и сумеете спасти кому-нибудь жизнь.
Я зарыдала еще горше. Легко ему говорить! А я круг не сумею нарисовать! И погибну в самом расцвете сил.
– Арлин, ну что вы, в самом деле, – окончательно растерявшись, проговорил Родерик. – Выпейте воды, что ли.
После чего щедро плеснул в стакан из графина. Протянул его мне.
Мои зубы отчетливо застучали по стеклянной кромке. Я сделала несколько глотков, шмыгнула носом, и Родерик милостиво протянул мне носовой платок.
– С-спасибо, – запинаясь, тихо поблагодарила я. Уткнулась лицом в тонкую батистовую ткань с вышитой монограммой, от которой пряно пахло корицей, гвоздикой и кардамоном.
Родерик вернулся на свое место. Терпеливо дождался, пока я перестану плакать. Наконец я в последний раз промокнула глаза, шумно высморкалась и протянула было платок ему.
– Оставьте себе, – с легкой ноткой брезгливости отказался он. Взял в руки мою зачетку, лениво пролистал ее и с иронией обронил: – Вот я и спрашиваю вас, Арлин Бун, быть может, вам замуж выйти?
Я озадаченно засопела. Что-то сегодня я в упор не понимаю господина Робертса. С чего вдруг он заговорил о моей личной жизни?
– Вам восемнадцать лет, – продолжил тем временем Родерик. – Вы заканчиваете первый курс. Увы, по вашим отметкам