«– Папа! Ну, почему все так? Почему нельзя стать ближе? Я совершала ошибки, ты был не прав. Мы заслуживаем друг друга. Скажи, что все отменяется, что не будет войны, Т-150 останется в живых и будет твоим советником. Ты даже можешь оставить био-питательные коктейли, только попробуй стать моим папой. Полюби меня, прошу. Я так скучала по тебе, именно тебя мне не хватало», – чуть не задыхаясь, произнесла я в голове.
Он все это слышал. Теперь он знает, что я чувствую. Пусть так, вдруг это заставит его поменять свое мнение. Но я больше не ощущала его рук не своей спине. Он больше не обнимал. Тогда я заплаканными глазами посмотрела в его глаза. Он все еще улыбается, его глаза сверкают, буквально блестят. А потом мои запястья были сцеплены в оковы. Не помню, как это произошло, но я оказалась растянутой по среди комнаты на каком-то приспособлении. Мои руки и ноги были намертво прикованы, тело растянуто в разные стороны. Я подвешена над полом, но не высоко, отец запросто может смотреть в мои глаза, даже не приподнимаясь для этого на носки. Он стоял в этой комнате совсем рядом, в его руках был кнут. Вот теперь мне действительно стало страшно. Я обескураженно замотала головой. Нет, ты не сделаешь этого! Нет! Я дергалась, пытаясь вырваться, но впустую.
– Ты – самое бесполезное создание, С-950, – прошипел С-500, – Т-150 во многом прав, нашему измерению нужны новшества, в том числе и наказание. Я изучал историю землян, и меня впечатлил именно этот способ. Всегда мечтал попробовать. Как ты на это смотришь, а?
Я шокировано смотрела на отца, не веря в происходящее. Этого не может быть. Но все изменилось, когда С-500 взмахнул рукой и со всей силы ударил меня кнутом по спине. Я вскрикнула так, что вокруг «сотряслись стены». Мне казалось, что мою спину разрубили напополам. Ох… все жжет, но я не чувствую. Я продолжаю смотреть на своего отца. Почему ты такой жестокий? Неужели ты так ненавидишь меня?! Еще удар. По животу. У меня нет сил плакать или кричать, стискиваю зубы. Но больной стон снова вырывается наружу. С-500 смеется, кажется, ему все это по душе.
– Из всех моих детей, ты – самая никчемная! – говорит он.
Детей? Снова удар… это мешает думать. Ты сказал – детей? У тебя есть еще дети? От кого? Но С-500 не позволяет забивать мне голову посторонними мыслями, продолжая избивать меня кнутом. Я не могу точно знать, как долго это происходит, но его удары все сильнее, жестче. Хлыст кнута прилетает мне по рукам, по лицу, по ногам, по всему телу. Какое-то время я обреченно мотаюсь на креплениях, веря в слова отца. Он не любит меня. Я ему не нужна. Капли от слез падают на пол, скатываясь по моему лицу. Отец уходит, и я вздыхаю, скорее всего, с облегчением. Мое тело все в крови. Когда-то светлое платье становится ярко-красным. И если сначала все горело, то теперь мне было холодно. Все свежие раны зудели, болели, разрывали меня. Теперь я злилась. Сквозь слезы я начала дергаться, желая освободиться. Но все это бесполезно. Может позвать