Пардеро ухмыльнулся: «Пока моя личность не установлена, я еще не рун!»
«Если подходить к этому вопросу формально… пожалуй, вы правы», – осторожно признал Колодин.
Через четыре с лишним недели Колодин сопровождал Пардеро на центральный космодром в Коммарисе. Они решили пройтись пешком по взлетному полю и остановились, чтобы попрощаться, у трапа «Диласского экстранюансора».
«Скорее всего, я вас больше никогда не увижу, – сказал Колодин. – Очень хотелось бы знать, чем закончатся ваши поиски истины, но на это, конечно, мало надежды».
Пардеро ответил нарочито бесстрастно: «Благодарю вас за помощь – и за личное расположение, выходящее за рамки профессиональных обязанностей».
Техник Колодин подумал: «В устах руна – пусть даже руна, впавшего в беспамятство – такая формулировка почти равносильна бурному изъявлению чувств». Вслух он выразился гораздо тактичнее: «Месяц тому назад вы намекнули, что вам могло бы пригодиться оружие. Вы успели его приобрести?»
«Нет. С этим придется подождать. До тех пор, пока всевидящее око коннатига не окажется достаточно далеко, если можно так выразиться».
Украдкой поглядывая по сторонам, Колодин опустил в карман Пардеро небольшую картонную коробку: «Теперь у вас под рукой „Головокол“ модели „Г-дис“. Инструкции в упаковке. Позаботьтесь, чтобы он никому не попался на глаза – закон есть закон. Что ж, прощайте, счастливого пути! Свяжитесь со мной как-нибудь, если это не будет слишком трудно».
«Еще раз спасибо!» – Пардеро сжал плечи Колодина обеими руками, отвернулся и взошел по трапу.
Колодин вернулся в здание вокзала и поднялся в лифте на смотровую площадку. Через полчаса он увидел, как черный звездолет с красными и золотыми обводами поднялся в воздух и скоро исчез в небесной синеве Нуменеса.
Глава 4
В течение месяца перед отлетом Пардеро почти ежедневно проводил несколько часов в кабинете №933 Кольца Миров. Иногда техник Колодин составлял ему компанию. Освен Оллав тоже нередко спускался из Антропологического колледжа, чтобы обсудить те или иные маловразумительные привычки и обычаи рунов. Демософист настоял на том, чтобы Пардеро выучил наизусть следующую таблицу:
«Таблица отражает типичные условия освещенности4 на Маруне. В зависимости от них радикально меняется характер пейзажа. Разумеется, они влияют и на характер поведения обитателей планеты, в особенности рунов, – бас демософиста звучал с педантичной мягкостью, хотя он отчеканивал слова как меняла, складывающий монеты столбиком. – Жителей Порт-Мара трудно обвинить в чрезмерной широте взглядов или изощренности вкусов. Тем не менее, руны считают столицу средоточием искушений и суеты, бесстыдного поглощения пищи, бесхарактерности и вседозволенности, животного разврата – вообще всего того, что руны называют «себализмом».
В Старом