(Алекс даже думал о том, чтобы осторожно отогнуть скобы и забрать фото из журнала себе, но так этого и не сделал. Его пальцы были слишком короткие и совсем для этого не предназначены, в отличие от изящных пальчиков Джун.)
Но потом он впервые встретил Генри, услышал от него первые холодные, отстраненные слова. Алекс решил, что ошибся, что тот симпатичный дружелюбный паренек с фотографии нереален. Настоящий Генри оказался красивым, но сухим, скучным и закрытым человеком. Неужели именно с ним сравнивали его все журналы, сравнивал он сам, считая Генри лучше себя и всех, кто на него похож. Алекс не мог поверить в то, что когда-то ставил его себе в пример.
Он продолжает пить, продолжает размышлять и одновременно гнать от себя мысли, затем растворяется в толпе, кружит в танце хорошеньких наследниц европейских престолов и все не может избавиться от воспоминания.
Расставшись после танца с одной из них, Алекс замечает одинокую фигуру, в нерешительности застывшую возле торта и фонтана с шампанским. Это принц Генри с бокалом в руке, наблюдающий за принцем Филиппом, танцующим с невестой. Он, в своей обычной невыносимой манере, выглядит наполовину заинтересованным, словно сейчас ему нужно быть где-то в другом месте. Алекс не может противостоять соблазну разоблачить этот блеф.
Протиснувшись сквозь толпу, он берет с подноса бокал вина и опрокидывает в себя половину его содержимого.
– Если уж решаешь установить себе такой фонтан, – говорит Алекс, незаметно подходя к принцу, – то следует делать сразу два. Всего один фонтан с шампанским на свадьбе – это настоящее позорище.
– Алекс, – говорит Генри со своим невероятно раздражающим напыщенным акцентом. Жилет под его пиджаком расшит золотом и украшен бесчисленными мелкими пуговичками. Чудовищно. – Я все думал, имел ли удовольствие поздороваться.
– Видимо, сегодня у тебя удачный день, – говорит Алекс, улыбаясь.
– И правда, поистине незабываемый, – соглашается Генри. Его улыбка, белоснежная и безукоризненная, просто создана для того, чтобы печатать ее на купюрах.
Алекс знает, что его ненависть взаимна, и это раздражает сильнее всего. Генри просто обязан его ненавидеть, ведь эти двое – полные противоположности друг другу. Но принц почему-то отказывается в открытую демонстрировать свою неприязнь. Алекс не понаслышке знает, что политика предполагает притворство по отношению к тем, кого ты не выносишь, но в глубине души желает, чтобы хотя бы раз Генри повел себя как обычный человек, а не как начищенная до блеска заводная