Когда ее вызвали, как раньше говорили, наверх и, не спрашивая ее согласия, попросту поставили перед фактом: есть мнение, что она должна возглавить одну из самых престижных российских областей, Линькова поняла, что это дело решенное. Кокетничать, говорить «я подумаю», по меньшей мере, глупо. И она лишь тяжело вздохнула и спросила: «Когда?» Говоривший с ней чиновник тоже вздохнул, только облегченно, и предложил: «Кофе? Чай?» – «Налейте минералки», – сказала она, кивнув на стоявшую на столике пластиковую бутылку. «Как только так сразу, – проговорил он и добавил: Само собой, пока что об этом никто не должен знать, даже ваши родные». – «А что, у вас уже мужчины кончились?» – не удержалась Виктория Львовна. «Нам нужна новая, неожиданная фигура, абсолютно никак не связанная с прошлой властью». – «Насколько я знаю, – осторожно сказала Виктория Львовна, – тот, кто сегодня возглавляет губернию, крепко стоит на ногах. И вот так сразу поставить его перед фактом…» – «Эти вопросы будут решены без вас. У вас будет новая, свежая команда. А пока что главное – чтобы информация раньше времени не просочилась». Но уже вечером она почувствовала, что за ней начали следить. А уже через день, когда она утром вышла из подъезда и направилась к ожидавшей ее машине, прямо во дворе ее чуть было не сбил мотоциклист. Если бы в последний момент она случайно не поскользнулась, то наверняка бы погибла.
Что и говорить, возглавить область, столица которой претендует на звание третьего по значению после Москвы и Питера общезначимого центра страны, – это не шутки.
Неизвестно чем руководствовались те, кто предложил ее кандидатуру на пост губернатора. Разве что тем, что, когда в 2005 году открывали храм Иоанна Предтечи, именно она присутствовала на торжествах вместе с Зурабом Церетели, который отлил уменьшенную копию памятника Минину и Пожарскому с Красной площади.
Это очевидно, что сильные мира сего, точнее, мужчины, которые считают себя сильными мира сего, будут вести за ее спиной свою игру. И им надо, чтобы им не мешали. Они уверены, что госпожа Линькова, как женщина умная, ни за что не будет ввязываться в их разборки.
– Виктория Львовна, подлетаем, – сказал Серега, слегка тронув ее за плечо.
Линькова недовольно дернулась. Она сама не могла понять почему, но Серега ее раздражал. В его пристальном внимании и излишней опеке она чувствовала что-то неискреннее и, может быть, даже опасное. Но, хочешь не хочешь, ей придется его терпеть.
Вместо трех часов, которые они бы провели в полете, если бы летели прямым рейсом из Москвы в Ларнаку, они, сделав крюк в Париж, добирались до места посадки в два раза дольше. Время на Кипре всего на час отставало от московского, и это был огромный плюс. Виктория Львовна надеялась,