– А зачем ты Витька то, а? – перебила я его.
– Он уже пятый.
– А еще кто? – я спросила, но уже догадывалась.
– Толик, Вова, Кирилл и Славка, тот, который Огурец.
Ну понятно. Вся школьная гоп-компания, которая его изводила и которую я пару раз даже лупила, чтобы они отстали от Тёмки. Я только сейчас поняла, что с моим уходом отношение к моему другу не могло не стать злее, чем прежде.
– Совсем плохо было да? Тогда, когда я ушла.
Мне не понравился его взгляд. Не на меня, а в сторону, отстраненный, остекленевший. У спецназа есть такое выражение “кино поймал” – это когда в голове само собой запускается воспоминание, то самое, которое снится в кошмарах, которое навсегда отделяет тебя-солдата от тебя-на-гражданке. Бывших спецназовцев не бывает, ведь у каждого в голове навсегда засело “то самое кино”. Как правило, в его кадрах кровь и выстрелы, потери боевых товарищей, внезапные засады и обстрелы с миномета с соседнего дома. Но что у Тёмки то? Право, не пытали же его в школе посреди Москвы? Или…?!
Я вдруг заметила у него маленькие шрамы, словно кто-то монеткой чиркнул – над ухом и на щеке.
– Что они с тобой сделали, Тём?
– Фигня, Свет. – Тёмка мотнул головой и вернулся в реальность. – Дела давно минувших дней. Их теперь нет и мне их не жалко.
Эта его последняя фраза мне тоже очень не понравилась.
– Ну кончатся гопники, а дальше что? Пойдешь по списку, сдашь им… – я сморщила лоб, вспоминая, с кем мы учились. – Сашку, Борьку? Надю? Тамару Васильевну? Давай уж сразу директора!
Тёма подошел ближе.
– Я и прошу тебе помочь. Помоги мне убраться отсюда, Свет.
– Тебя этот инопланетянин держит?
– Нет, я могу уйти… Но я видел репортажи, для всех я – Враг. Меня опознают и поймают. Мне нужна помощь, Свет! Мне нужно донести до всех, что я не предатель и не виноват в смерти целого города! Меня ведь убьют!
Я вздохнула и помотала головой.
– Нет, не убьют. В России сегодня нет смертной казни. Пожизненно сошлют в Черный Дельфин – жизнь по распорядку от побудки до отбоя, еда – баланда, сокамерники – людоеды и маньяки. Прогулка полтора часа под решеткой, в камере два на два метра. На улицу – только в черном мешке на голову, с головой ниже задницы, руками вверх. Возможная амнистия через 25 лет, но её еще никому и никогда не давали. Такие дела, Тём.
Он поднял на меня глаза и я поняла, что убила в нем последнюю надежду на лучшее. Эх, Артём… Сильнее вляпаться ты просто не мог, вот только помочь тебе я уже не смогу. Да и хочу ли?
– Да и я не уверена, что хочу тебе помогать. Ты убил пятерых людей. Да, это были не ученые и не архитекторы и навряд ли делали что-то охренительно важное для мироздания. Те еще были засранцы. Но это были живые люди, с родными, семьями, женами и детьми. То, что они доставали тебя в школе, не даёт тебе право