– Пойдем, – Исай крепко, как тогда на крыльце бизнес-центра, взял Егора за запястье и повел за собой наверх. Егор снова отметил хватку Исая – от такого не вырваться.
Они пришли в библиотеку, другое слово трудно подобрать к тому помещению, где они оказалась. Стеллажи со стеклянными дверцами занимали все стены и поднимались на высоту не менее трех метров. И книги, книги, книги…
– Садись, – Исай подтолкнул Егора к креслу, а сам направился к одному из стеллажей.
Егор задрал голову, пытаясь рассмотреть, что спрятано за дверцами на самых высоких полках.
– Три шестьдесят, – отозвался Исай.
– Что? – не понял его Егор.
– Говорю же, высота шкафов три метра шестьдесят сантиметров, – повторил Исай. – Это самая высокая комната в доме. Над библиотекой нет третьего этажа. Шкафы сделаны по спецпроекту…
– А книги? – с восхищением выдохнул Егор.
– Моя страсть, – гордо произнес Исай. Он не стал уточнять, что когда-то чтение и книги были всего лишь на третьем месте после музыки и танцев. Читать научился очень рано и как-то незаметно пристрастился к чтению еще в детстве. – Я не просто собираю книги. Здесь только те тома, которые я хочу прочесть, – добавил он.
– На это целой жизни не хватит, – обреченно покачал головой Егор.
– Значит, буду жить долго и читать, – серьезно произнес Исай и тут же разулыбался. – Но у меня не только художественные книги и философские трактаты, также полно альбомов по искусству. – Вот, – он, наконец, извлек с полки фолиант и, водрузив его на журнальный столик на колесиках, подкатил к Егору.
«Наверное, книги про художников должны быть именно такого размера», – восхищенно прикоснулся к альбому Егор – страницы никак не меньше, чем сорок сантиметров на шестьдесят.
– В альбоме представлены репродукции со всех картин Бориса Марковича, – не без гордости заметил Исай, словно он сам написал те самые картины. – Альбом вышел тысячным тиражом и в первый же месяц после выхода стал библиографической редкостью. Раскупили… Удивительно, – пожал он плечами, – хотя стоимость у альбома была совсем не детская.
Егор не без интереса рассматривал лица на картинах Шишунина, обращал внимание, с каким невероятным мастерством и с кучей деталей они были прописаны. Полюбовался пейзажами. А натюрморты просто пролистал – мертвая природа, она и есть мертвая, и никаких ассоциаций и чувств у Егора никогда не вызывала, кроме раздражения.
И опять он задумался… Как бы он написал своего викинга?
Егор внимательно прочитал примечание к альбому, пробежался глазами по списку представленных иллюстраций и картин, написанных художником в течение долгой творческой жизни, но в альбом не включенных, – портрет Исая Грановского в списке картин мастера не значился.
Почему? Очень хотелось задать этот вопрос, но Егор промолчал, сочтя его несколько неуместным. А вдруг художник посчитал, что портрет не удался, а модель выкупил