Расеянство. Братья Швальнеры

непрямой массаж сердца и ввел его в повседневный медицинский оборот, был семейным врачом доктора Земмельвайса. И хотя его познания в области психиатрии значительно уступали тем познаниям, которыми обладали тот же фон Гебра или Магничек, но коллеги все же предпочли выслушать его, прежде, чем вынести окончательный вердикт своему товарищу. Почему так случилось? Тому можно придумать ряд объяснений. Именитые психиатры опасались недостаточной верности своего диагноза, недостаточной его авторитетности, а иными словами – просто надуманности, которая могла быть вскрыта первым же заведующим психиатрическим отделением. И потому искали пусть даже не психиатра, но, по меньшей мере, ученого с мировым именем, который мог сказать свое веское слово, навсегда заглушающее слово другого.

      Фон Гебра не собирался идти на поводу у Клейна и других, настаивающих на болезни Земмельвайса. Если сейчас Баласса явится и не пожелает принимать на себя ответственность за жизнь своего уважаемого коллеги, он сразу же прервет консилиум и не возвратится к рассмотрению данной проблемы до конца дней своих. Он старался быть предельно беспристрастным – конечно, настолько, насколько это позволяло общество врачей, которым Земмельвайс хоть раз в жизни перешел дорогу. Не знал об одном – что Баласса когда-то начинал хирургом в той же самой пештской больнице святого Роха, и дурная слава Земмельвайса дошла и до него. И дело не в том, что у них были личные трения – их, разумеется, не было, сердечная реанимация и хирургия мало связаны. Но подверженность Балассы общественному мнению и страх оказаться завтра на его месте сыграют свою роль. Как страшно облихование! Как несправедливо аутодафе!

      Баласса появился уже затемно.

      –Простите за опоздание, господа.

      –Пустое, мы с утра здесь заседаем и просидели бы еще неизвестно сколько, если бы не Ваш приезд.

      –Сожалею, но чем могу быть полезен?

      –Мы здесь, как Вам известно, обсуждаем вопрос о психическом состоянии нашего друга и коллеги доктора Земмельвайса. Некоторые из нас склоняются в пользу наличия у него психического отклонения…

      –Ну разумеется, – вступил Клейн. – Мало того, что он говорит полную чушь с медицинской тоски зрения – что стандартное омовение рук способно радикально изменить ход операции, – так он еще и призывает отказаться от привычных стандартов в медицине. Так, например, он предлагает запретить прозекторам оказывать содействие ординаторам при операциях. Это же ерунда! И потом какая? Экономически тяжелая. Наводнить больницы хлором – это великолепно, но кто будет все это оплачивать? Разделить прозекторские и операционные? Отлично, но где набраться столько узких специалистов? Изменить подходы к обучению, которые формировались медицинской наукой много сотен лет до появления доктора Земмельвайса! Не круто ли?

      Присутствующие молчали. Каждый понимал, что доктор Клейн приводит явно надуманные основания, и действительным желанием коллег было скрыть собственное невежество, выявленное Игнацем Земмельвайсом. Но и сказать веское