Проблемы начались на следующий день – у роженицы начался сепсис. Дежурная сестра утром доложила врачам, что больная всю ночь пролежала в жару, просила пить, утром отказалась от еды, а сейчас и вовсе пребывала в пограничном состоянии. Коллечка и Земмельвайс бросились в палату.
Игнац сел рядом с кроватью фрау Ранч и взял ее за руку – она была ледяной. Веки девушки были сомкнуты, щеки полыхали огнем, она металась по подушке и бредила:
–Господи… где… где он? Почему? Когда придет доктор?
–Успокойтесь, Агнес. Я здесь, доктор Земмельвайс здесь.
Только услышав его фамилию, сквозь бред она с трудом разлепила веки и попыталась поднять голову с подушки – но безуспешно.
–Вы здесь…Я умру, доктор?
–Ну что Вы, Агнес! Просто у Вас температура, такое бывает от перенапряжения при родах…
–Я знаю, что я больна… Молю Вас только об одном – спасите малыша… Мне необходимо увидеться с ним…
Земмельвайс посмотрел на Коллечку – тот отрицательно покачал головой. Иного ответа ожидать не приходилось – у нее был страшнейший сепсис, природа которого была не известна науке, и подвергать опасности жизнь младенца доктора не имели права. Щеку Земмельвайса обжег просящий, молящий взгляд Агнес – умирающая женщина выказала последнюю волю, и молодой доктор был не в силах совладать с собой.
–Рита! Принесите сына фрау Ранч.
–Но Игнац! – попытался укоротить его Коллечка, но он ответил ему словами вчерашней пациентки:
–Малыш здоров. Значит, на то воля Господа. Значит, все обойдется.
Агнес Ранч умерла вечером. Сепсис и горячка сделали свое дело. До поздней ночи Земмельвайс сидел в своем кабинете за книгами по санитарии. Но как назло ничего нового они ему не сообщали.
–Уже темно. Вы идете, Игнац? – спросил Коллечка, стоя в дверях. Тот отвечал, словно не слыша его вопроса:
–Я думаю, что знаю причину случившегося.
–Игнац, причина случившегося стара как мир…
–Послушайте меня. Вчера Вам ассистировал Хоффман, так?
–Ну да, он часто мне ассистирует. Он опытный хирург и…
–Часто или всегда?
–Часто.
–И как часто после этого умирают роженицы?
Коллечка побелел, когда до него дошел смысл вопроса молодого коллеги.
–Вы хотите сказать?..
–Именно это я и хочу сказать. Подняться из прозекторской, оторваться от трупа – и сразу приблизиться к роженице. Это ли не нарушение клятвы Гиппократа?
–Но мы не можем обвинять человека без доказательств.
–Доказательства будут.
Утром Земмельвайс запросил у ординатора протоколы операций, в которых Коллечке ассистировал Хоффман. Затем сравнил их с историями болезней тех, кто был на столе