сторожа, чтобы взять у него спички и начать жечь костры. Идя по территории, она все больше убеждалась, что это ее пионерский лагерь имени Аркадия Петровича Гайдара. Вот полукруглые деревянные дачи, рассчитанные на один отряд, в левом крыле мальчики, в правом – девочки. Вот столовая, где кормили вкусной, почти домашней, едой. Клуб, медпункт. Плац, где каждое утро они выстраивались на линейку и поднятие флага. В детстве ей не нравилось быть в пионерском лагере. Здесь требовалась дисциплина, нужно было ходить строем, в прямом смысле, а им было по семь – десять лет, и им хотелось бегать, купаться без присмотра, не спать в сончас. Но зато были игры в «Зарницу», страшные истории по ночам, поиски разных красивых камушков, из которых можно было сделать кулончики. А потом в середине восьмидесятых она работала здесь вожатой, и это была совсем другая история. Первый раз тогда она почувствовала колоссальный груз ответственности за чужие жизни. В отряде было тридцать человек сорванцов, а вместо воспитателя, был второй вожатый Женька Леденев, такой же бестолковый, как и она. Целыми днями они крутились, как белки в колесе, а по ночам собирались пить портвейн и слушать рок-н-рол. Как же они любили эту музыку! «Аквариум», «Кино», «Браво» и, конечно, всю «иностранщину». Только недавно она удосужилась почитать в интернете переводы своих любимых песен и пришла в полнейшее замешательство. Оказывается «Отель Калифорния», вовсе не про воспоминания о минувшей любви, а практически сюжет для фильма ужаса, да и «Дом восходящего солнца» имеет совсем неоднозначный текст. Она сознательно не стала интересоваться переводами песен любимого Queen и Deep Purple. Нет, все-таки коммунисты были не дураки, запрещая рок-музыку, пусть слов почти никто не понимал, но энергетика их сохранялась. Может, поэтому и рухнул Советский Союз, конечно, это наивное предположение, но не совсем уж бестолковое. Их хорошо учили в школе истории, и не только истории, поэтому Ольга прекрасно понимала экономическую подоплеку всех революций, но ведь путь к обществу потребления лежал и через увлечение большой части ее сверстников рок-н-ролом. Как она понимала теперь, тон в рок-н-рольной тусовке задавали дети, отнюдь не из бедных семей. Кто в то время мог себе позволить виниловые диски по восемьдесят рублей за штуку, а джинсы за триста пятьдесят, а кроссовки за сотню? У ее мамы зарплата была всего девяносто. Но они, простые пролетарии тянулись к этой музыке, и к этому образу жизни, думая, что вот там-то и есть подлинная свобода. Легко было так думать, когда у тебя была гарантированная работа, обеспечивающая кусок хлеба с маслом. Многие поняли, что все не так, только когда позакрывались заводы и фабрики, а вся страна стала похожа на один большой грязный базар. Хотя многие так и не поняли. Кто спился, кого пристрелили в бандитских разборках. Но молодость все-таки прекрасна, и Ольга с радостной грустью узнавала давно забытые места. Так в приятных воспоминаниях она дошла до памятника Гайдару. Он был изображен читающим книгу мальчику и девочке в пионерских галстуках. Ольга потерла
