Мои размышления прервал приближающийся звук хлопающих крыльев. Вне всяческих сомнений, искали меня, но кричать, мол «я здесь», мне совсем не хотелось. Меня нашел Кобальт. Этот забавный белый ворон всегда мог взбодрить какими-то не совсем уместными комментариями или шутками. Он приземлился на скамью, вальяжно переступая с лапы на лапу, почистил клювом перья и приступил к сути:
– Подумал, что тебе нужна компания. Ты пробыл тут уже какое-то время, пережил какие-то приключения, но, давай смотреть правде в глаза, ты все еще птенец. Как ты? В смысле, все в порядке?
Я тоже не стал церемониться:
– Что со мной будет?
Кобальт почесал голову, повертел ею из стороны в сторону и чуть сбавил тон:
– Не особо представляю, если честно. Ты побывал уже в нескольких мирах и вернулся, как бы это сказать, – он слегка усмехнулся, – вернулся относительно невредимым. Это редкость среди местных. Если ты понимаешь о чем я. Ты чертовски удачлив. Как сойка, виляющая в небе и ускользающая от орлиных лап. Терять такого воина Совету не захочется. С другой стороны, тебя могут оставить в городе.
– В каком смысле? – я не был уверен в том, о чем сразу же подумал.
– Ну, работать будешь. Еду готовить, снаряжение ковать, карты рисовать. Мирскими делами заниматься.
Звучит неплохо. Пожалуй, такой вариант мне вполне подошел бы. Остается надеться, что мне дадут такую возможность.
– Ты знаешь Сагроготта? – поинтересовался Кобальт.
– Сагроготта? Картографа?
– Его самого. Тоже был воином когда-то.
– Этот старик? Серьезно? – я был искренне удивлен.
Сагроготт продавал карты на верхнем рынке. Ну как продавал… фактически, продажей тут называли обмен документов на инструкции и предписания к перемещению в тот или иной мир. Суть это не особо меняет, конечно. Он был стар. Настолько стар, что борода его была длиннее собственного роста в метр двадцать. Невысокий, но мускулистый, принадлежащий к древней расе матерых звероэльфов. Состарившийся как животное, но молодой как эльф, он бодро двигался и точно вырисовывал карты без линейки и транспортира. Однако, филигранность их была безупречна. Такая качественная работа дорого стоила.
– Ну, когда-то, когда был молод и полон энтузиазма – да, – заключил Кобальт, – Тоже склонился под гнетом собственных иллюзий, отказался