Ботеро Фернандо
«Балерина у станка»
2001. Частная коллекция
Вам смешно? И мне смешно. Действительно, не бывает таких балерин. Но неужели художник придумал свой мир гротеска и гиперболы только для того, чтобы мы посмеялись?! Разумеется, нет. Эти непропорциональные пышнотелые персонажи его картин нужны нам, чтобы перестать считать всех непохожих на нас несовершенными и недостойными; думать, что только наши эстетические запросы имеют право на существование и признание. «Со старой живописью мне открылось великое искусство. Это было головокружительное чувство, измерение, которое поразило меня своей безмерностью. С самого начала у меня была какая-то склонность к объемным работам. Но именно во Флоренции я действительно обнаружил объемность, особенно глядя на Джотто», – признавался Ботеро. Он легко вступает в спор-диалог с великими предшественниками, создавая собственные копии их бессмертных произведений, которые, конечно, отличаются пышными формами. Его «Мона Лиза» в детском возрасте не так прекрасна, как леонардовская, зато пышет здоровьем. Эдуард Мане, разумеется, не узнал бы посвященный ему оммаж «Завтрака на траве» Ботеро с раскинувшейся на пикнике обнаженной парой с формами, которым позавидовал бы сам Рубенс. Он легко брался «подправлять» Веласкеса и Гойю, Рафаэля и Энгра, Гогена и Пикассо, придавая их знаменитым персонажам свой стиль, объем и форму. И даже в религиозных сюжетах его Иисус Христос, святые и мадонны с младенцами также необыкновенно полнотелы и круглолицы. Ботеро словно обращается к нам за пониманием и сочувствием, представляя своих обаятельных и неподражаемых персонажей. Просто мы все разные, со своими недостатками и изъянами. И, может быть, это мы смешны и нелепы в глазах ботеровских толстяков и толстушек. И у них тоже есть повод посмеяться над нами. Вам все еще смешно, когда смотрите на эту старательную балерину, застывшую у станка в невероятно сложной позиции? И это правильно. Смеяться – не значит издеваться. Ботеро не случайно создал ее такой. Но разве вы не видите, как она прекрасна в своем стремлении к невозможному? «И душа моя младенец,/В высоте всегда парит,/И с возможностями тела – / В вечном споре состоит».
Брюллов Карл
«Портрет графини Юлии Павловны Самойловой»
1842. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург
Она была рождена, чтобы стать счастливой. Жизнь кружила ее в бесконечном празднике. Смерть встретила ее банкротом: без средств, без любви, без надежды… Потомственная аристократка с родословной от Екатерины I, она не имела никаких особых способностей, кроме таланта быть Женщиной. Но именно им она обладала сверх меры. «Ей нет соперниц, нет подруг,/Красавиц наших бледный круг/В ее сиянье исчезает…». Пушкин знал в этом толк. С юности она порождала невероятные слухи. Говорили, что в пятнадцать лет