Не чувствуя больше ни страха, ни усталости, Журавка упал на стерню, из глаза выкатилась слеза. Откуда-то издалека ему послышался нежный голос матери: «Все будет хорошо, сынок. Ты бился за жизнь достойно…
Впадая в забытье, он вдруг отчетливо услышал рядом с собой страшный, связанный с болью и страданиями голос человека. Он еще не видел своего врага, но дыхание смерти, которое исходило от него, Журавка ощущал каждой клеточкой своего организма.
– Выдохся, наконец! – довольно процедил, сверкая маленькими хищными глазами, водитель джипа. – Живучим, оказался, падла. – Обращаясь к своему бородатому напарнику, стоящему у машины, гневно добавил: – Ты чего телишься?
– А что надо?
– Что надо? Будем добивать.
– Как добивать?
– Давай, «Борода», шевелись! Ружье бери, а то он, чего доброго, в лес удерет.
– Да куда он удерет… – ответил бородатый, и, взяв неохотой свою «вертикалку», подошел к товарищу.
…«Надо бежать… Надо бежать…» – инстинкт подсказывал журавлю план действий, но его уже окружали люди, все плотнее сжимая кольцо, из которого не выбраться. И тогда, собрав последние силы, он, полными злобы и ненависти глазами, пошел навстречу своему врагу – тому, кто держал в руках смертоносное железо.
Рис. 5. Журавка и браконьер.
Бородатый, почти не целясь, выстрелил в птицу. Страшная «волна» подняла Журавку вверх: на миг он снова взлетел – как бывало раньше – просто и легко.
– Ха-ха! – засмеялся водитель джипа, доставая мешок из багажника. – Он еще летает. Это был твой последний полет, голубчик. Клади, «Борода» этого летуна в мешок, да ехать надо. И так сколько времени из-за него потратили.
Бородатый человек подошел к птице, но не успел он дотронуться до журавля, как услышал за спиной:
– Стоять! Охотнадзор!
Долговязый охотник тоже опешил, увидев, словно из—под земли появившихся егерей заказника.
***
Птица лежала в салоне патрульного «Уазика» рядом со мной. Я невольно посмотрел на ее глаза – они еще светились жизнью – и тяжело вздохнул. Бородатый сидел, потупившись, и молчал. Его напарник, напротив, казался спокойным, много говорил, пытаясь внушить егерям, что они здесь абсолютно не причем.
– Едем, смотрим – бегает подранок… Что ж, ему мучиться что ли?
– Да, жаль подранков, – согласился я, – только убивать не имели права. Надо было поймать птицу, выходить, отпустить на волю…
Долговязый усмехнулся.
– Ненавижу браконьеров, – продолжал я наставлять горе-охотников. – Им все равно, в кого стрелять. Да и вообще, охотиться не люблю.
Бородатый все так же молчал. О чем он думал? Может, о том, зачем ему сыто, и вроде как, праведно живущему, далась вся эта стрельба? … Заказник…