День прошел в усердных трудах познания света и тени, и их влиянии на объем и характер рисунка. Хотя, не обошлось без приключений. Когда Юрий Сергеевич отлучился на пару минут, Василь все же дорисовал на Генкином листке глаза бездушному гипсовому бюсту – он не любил пустые глазницы, они постоянно ввергали его в уныние. Вернувшись, Юрий Сергеевич бегло посмотрел на работы юных художников и застыл у Генкиного рисунка.
– Варнавский! Я же сказал, без выкрутасов! И не делай невинное лицо, я все равно твою работу определю из тысячи! Лучше бы обратил внимание на свой этюд, по условию задачи свет падает на модель под углом, значит, один глаз должен попасть в тень!
– Но тогда и глаза не будет видно, получится одноглазое чудище! – пытался отстоять свою позицию Василь. Он считал глаза наиболее важной составляющей образа.
– А ты нарисуй так, чтобы глаз был виден, но почти скрыт тенью. Пойми, этим тоже можно выразить характер! Взгляд из тьмы, например. То ли дикая злоба затаилась во мраке, то ли святая душа рвется на свет. А может это все хитрое лукавство интригу плетет, играется светом и тенью, пытаясь, весь мир опутать ядовитым туманом лжи. Да так целый роман можно написать!
Эти слова учителя тронули Василя до самой глубины его души, он тут же вспомнил своего друга Лео, который, кстати, уже давно перекочевал на его левую руку. Пока в виде рисунка авторучкой, а татуировку делать Вася еще побоялся. Для всех рисунок был непонятен, поскольку был перевернут, и только Василь мог видеть его в нормальном положении, время от времени поглядывая на него, как на часы.
После занятий Гендель и Лена Мухина, для близких друзей просто Муха, отправились в гости к Василю, посмотреть его «галерею искусств». Она уже занимала все стены, когда-то, детской комнаты, почти не оставив свободного пространства. Там были гномы, феи, эльфы и другие персонажи из детских сказок, попадались и просто портреты каких-то вымышленных людей. Васе вовсе было не так уж важно идеальное сходство с конкретным персонажем, главнее всего для него было воплощение одушевленного образа. Ну, и на самом почетном месте его «галереи», конечно, красовался его старый друг Лео.
– О! А эту картинку я уже где-то видел, – сказал Гена, указывая пальцем на льва, – по-моему, он у тебя на руке. Это неспроста! Тут наверняка какая-то фантастическая история. Давай, колись, ты у нас мастер на всякие подобные выдумки!
– Да, это просто…, это мой…талисман!
– Ну, тогда понятно! А я думал, сейчас сказки начнешь рассказывать про всякие чудеса. Ну, так что, осуществим твой эксперимент по коллективному творчеству?
Вася вспомнил про Чебукозла и с ужасом представил, что будет потом с этой несчастной уродливой зверушкой, которую они вместе нарисуют просто так, для потехи. И отговорил, сославшись на то, что уже и вешать-то некуда. Не хотел он рассказывать даже своим самым близким друзьям о некоторых неординарных свойствах своих рисунков, и свое к ним отношение, это было бы уж очень похоже на детские фантазии,