Виктор почувствовал, как запульсировал и отозвался тонкой болью небольшой шрам на затылке, прямо на границе роста волос, ближе к правому уху. Сколько себя помнил, этот шрамик был там всегда. Но откуда он взялся – Виктор вспомнить не мог. Наверное, заполучил в еще несознательном детстве. Круглый, похожий на ожог от сигареты. Шрам почти не беспокоил, но в момент сильного напряжения или волнения вдруг начинал болеть, будто через него протягивали тонкую горячую проволочку. Проверка из Отдела собственной безопасности – это плохо. Ничего особого они на него не нароют, но душу вытянут и будут постоянно мешать работать. Придется несколько дней, если не недель постоянно жить с оглядкой на этого сыщика, который ищет грехи среди своих.
Его досаду прервал звонок рабочего телефона на столе шефа. Вася-Вася поднял трубку, несколько секунд слушал ее с каменным лицом. Потом положил ее на рычаг. Оглядел подчиненных хмурым взглядом.
– Ладно, промывание прямой кишки будем временно считать законченным. Собирайтесь, выезжаем. Труп.
– Что, всей группой? – не понял Носов. – Что нам там делать?
– Это наш труп, – вздохнул Вася-Вася, – профильный. Похоже, снова Скрипач объявился. Полиция уже там, ждут вас. Езжайте, я чуть позже подтянусь.
05.
Почему-то принято считать, что место преступления обладает какой-то особой, зловещей атмосферой. Будто бы звуки тут становятся глуше, свет блекнет и птицы замолкают. Зато мрачно шумят деревья, потревоженные человеческой кровью.
Виктор Макаров бывал на местах убийств много раз. Десятки раз точно, если не за сотню. В некоторых случаях это были места смерти не одного человека. С парнями из «военного отдела» пару раз выезжал на территорию одной из соседних стран, где в результате обстрелов гибли мирные люди. В большом количестве гибли. Так что разорванные в клочья тела он тоже повидал. А после того, как Виктор выезжал на место, где после ДТП сгорел междугородный автобус с пассажирами – его вообще трудно было чем-то удивить.
Так вот никакого мистического флера в местах преступлений он не замечал. Его и не было. Если он и существовал, то только в головах случайных свидетелей, которые невольно старались говорить потише и ступать неслышно рядом с телами мертвых людей, будто бы боялись их разбудить. Кто видит трупы чуть ли не каждый день, такой ерундой не страдает.
Вот и сейчас в парке было солнечно и спокойно. Птицы щебетали вполне обыденно, даже, по случаю выходного дня, празднично. Где-то тонко и красиво пела скрипка уличного музыканта. Слышался детский смех и лай маленьких карманных собак. С этими визгливыми истеричными созданиями в парк пускали, а вот со спокойными, как танк, невозмутимыми и вышколенными псами охранных пород почему-то нет. В дальнем углу парка, перед кустами в конце аллеи, толпились зеваки. Некоторые даже с детьми. Из-за кустов доносились бодрые, чуть ли не жизнерадостные голоса. Видимо, эксперты и прокурорские уже на месте. Полицейское оцепление