Однако Краш и в голову не приходило, что, когда они придут, то не застанут бабушку дома. Даже хотя каждый день кругом умирали сотни, тысячи людей, она не представляла, что бабушка тоже может погибнуть от этой повальной заразы.
Такая чепуха бабушкам нипочём. Они живут себе потихоньку, год за годом, дряхлые и сморщенные, но будто вечно в одной поре. Похоронив дедушек и справив поминки, бабушки, засучив рукава, принимаются за дело. Бабушки справляются с чем угодно (разве что, кроме смартфона, – тут им требуется помощь, но в нынешней обстановке смартфоны всё равно превратились в мусор, а значит, теперь и придраться не к чему) и пройдут через любые испытания. Поэтому в конце пути бабуля их встретит.
А Краш готова была в лепешку расшибиться, чтобы все четверо дошли до цели, как ни малы шансы, но отец настоял на поездке в город. Там-то мама и заразилась.
В самом начале Кризиса удалось запастись упаковками хирургических масок и перчаток. Она заказала их через интернет с доставкой на дом задолго до того, как их расхватали в местной аптеке.
Еще до начала этой безрассудной вылазки в Зону Заражения, перед тем как садиться в машину, она вручила всем маски и перчатки с таким серьезным видом, словно священник, раздающий прихожанам гостии.
– И нечего тут глаза закатывать, Адам, – сердито сказала Краш. – Ты, конечно, идиот, но тебе еще жить да жить, так что надевай маску.
– Думаешь, эта тонюсенькая фигня поможет? – недоверчиво разглядывая маску на просвет, спросил Адам.
– Болезнь передается воздушно-капельным путем, верно? – уточнила Краш. – По крайней мере так уверяют специалисты Центра по контролю и профилактике заболеваний. Конечно, если вирус еще не мутировал.
– В Неземную Тварь! – сказал Адам голосом рассказчика из фильма ужасов.
– Маска не повредит, – отозвался отец обманчиво добродушным тоном, это значило, что возражения излишни.
Адам надел маску.
Мама тоже в сомнении оглядела маску, но надела ее без жалоб, тщательно расправив волосы под завязками. Краш так и подмывало вставить шпильку, мол, для кого ты прихорашиваешься, но она вовремя прикусила язык, потому что отголоски недавней ссоры еще витали в воздухе, и хотелось бы разрядить обстановку, а не доводить до полномасштабной войны.
И потом, прическа для мамы была щекотливой темой. Она часто с завистью гладила волнистые локоны Краш и всё твердила, мол, как ей повезло с волосами, доводя до белого каления.
У мамы волосы так курчавились, что только дай им волю – получился бы шикарный одуванчик в стиле афро, как у Пэм Гриер[6].
А маме такой стиль не нравился, она мечтала о прямых и гладких волосах, полной противоположности тому, чем наградила ее природа. Вот и увлеклась всякими химическими средствами – бальзамами, маслами, смягчителями волос – и старательно искореняла любой намек на завитушки. Она очень