Ловко протискиваясь между ледяными горами и выбирая свободные проходы, Forward успѣлъ все-таки нѣсколько подвинуться къ сѣверу. Вскорѣ однако бригу придется открыто нападать на врага, а не избѣгать его. Приближались ледяныя поляны, протяженіемъ въ нѣсколько миль, и такъ какъ эти движущіяся массы нерѣдко представляютъ силу давленія, равную давленію десяти милліоновъ тоннъ, то столкновенія съ ними слѣдовало тщательно избѣгать. На бригѣ устанавливались ледопильныя машины съ тѣмъ, чтобы въ случаѣ надобности ихъ можно было немедленно пустить въ ходъ.
Одна часть матросовъ философски принималась за эту трудную работу, другая-же роптала, хотя и не отказывала явно въ повиновеніи. Гарри, Больтонъ, Пэнъ и Грипперъ, занимаясь установкою ледопильныхъ снарядовъ, перекидывались между собою фразами.
– Чортъ побери! – вскричалъ весело Больтонъ,– не знаю почему, но у меня въ головѣ промелькнула мысль, что въ Уотеръ-стритѣ находится недурная таверна, въ которой очень удобно было-бы стать теперь на якорь между стаканомъ джина и бутылкою портера. Полагаю, Грипперъ, что ты видишь эту таверну отсюда.
– По правдѣ сказать,– отвѣтилъ Грипперъ, обыкновенно не отличавшійся общительностію,– я, рѣшительно ничего не вижу отсюда.
– Это только такъ, къ слову, дружище… Очевидно, что въ этихъ ледяныхъ городахъ, отъ которыхъ докторъ приходитъ въ восхищенье, не имѣется ни одного погребка, гдѣ бравый матросъ могъ-бы промочить себѣ горло одною или двумя пинтами водки.
– Въ этомъ ты можешь быть увѣренъ, Больтонъ. Добавь еще, что здѣсь даже и нечѣмъ порядочно подкрѣпиться. И не глупая-ли затѣя: лишать крѣпкихъ напитковъ людей, плавающихъ въ полярныхъ моряхъ?
– Развѣ ты забылъ, Грипперъ,– отвѣтилъ Гарри,– что говорилъ докторъ? Надо воздерживаться отъ крѣпкихъ напитковъ, если хочешь избѣжать цынги, быть здоровымъ и уйти подальше.
– Да я нисколько не желаю уходить далеко. По моему, достаточно и того, что мы забрались сюда. Не слѣдуетъ упорно лѣзть, когда самъ сатана не позволяетъ идти.
– Ну что-жъ, и не пойдемъ! – вскричалъ Пэнъ. Какъ, подумаешь, что даже забылъ вкусъ джина, такъ вотъ и заберетъ тоска!
– Не забывай,– замѣтилъ Больтонъ,– что говорилъ тебѣ докторъ.
– О! – сказалъ своимъ грубымъ голосомъ Пэнъ – мало-ли чего не говорится, лишь-бы только сказать что нибудь! Ужъ не служитъ-ли тутъ здоровье только предлогомъ, чтобы съэкономитъ на крѣпкихъ напиткахъ? – это еще вопросъ.
– Быть можетъ, Пэнъ и правъ,– замѣтилъ Грипперъ.
– Еще чего не скажешь! – отвѣтилъ Больтонъ. Развѣ можно съ такимъ краснымъ носомъ судить здраво и безпристрастно? Впрочемъ, если отъ воздержанія пэновскій носъ немножко и полиняетъ, то право горевать объ этомъ не стоитъ.
– Чего тебѣ дался мой носъ? – огрызнулся задѣтый за живое Пэнъ. Мой носъ не нуждается въ твоихъ совѣтахъ, да и не спрашиваетъ ихъ. Лучше-бы ты заботился о томъ, что касается твоего собственнаго носа.
– Ну,