Но вот, в самой выси страшного свода показались, наконец, пределы Ада. Их охраняют трижды трехзатворные ворота: три затвора – медных, три – железных, три из адамантовых скал. Непроницаемы были эти врата; они, не сгорая, ограждены были пламенем. По обе стороны их сидело два грозных призрака. Один, от головы до пояса, казался женщиной очаровательной красоты; но остальное ее тело было отвратительно; оно извивалось в многочисленных чешуйчатых кольцах, широких, громадных, подобно змее с ее смертоносным жалом. На поясе ее держится свора всех адских псов, с широко разинутыми пастями Цербера[66]; они без умолку громко лают и производят оглушительный крик. Но если что-нибудь прервет их лай или испугает их, они вползают в утробу чудовища, и, невидимые, продолжают там выть и лаять. Не столь ненавистна была терзавшая мореходцев Сцилла[67], погруженная в море, что разделяет Калабрию от диких берегов Тринакрии[68]. Не так безобразна свита ведьмы, когда на таинственный зов, чуя запах младенческой крови, она ночью несется по воздуху на пляски к лапландским ведьмам, от чьих заклинаний гаснет на небе утомленная луна.
Другое существо, если можно назвать так нечто, не имевшее никакого образа, нечто невещественное, без форм, без членов или суставов, походило, скорее, на призрак, черный как Ночь, злобный как десять Фурий[69], ужасный как Ад; он потрясал страшным копьем. То, что казалось его головой, было увенчано как бы подобием царской короны.
Сатана уже приближается к нему; чудовище, с такой же быстротой, грозными шагами устремляется вперед; Ад дрожит под его стопой. Но неукротимый Враг с изумлением смотрит на видение, стараясь разгадать его – с изумлением только, не с ужасом; кроме Бога и Сына Божия он не чтит и не страшится ничего созданного. Он с презрением смотрит на чудовище, и, обращается к нему с такими словами:
«Откуда ты? Кто ты, проклятый призрак? Как осмеливаешься ты, ужасное, мрачное видение, безобразным своим челом заграждать мне путь к тем вратам? Я пройду через них, и знай, не у тебя стану просить позволения. Удались, или ты поплатишься за свое безумие, и на опыте узнаешь, исчадие Ада, что значит бороться с небесными Духами.»
На это чудовище, пылая злобой, отвечает ему: «Это ты, Ангел – изменник, ты, что первый нарушил на Небе мир и веру, невозмутимо хранившиеся до тех пор? Это твои гордые замыслы увлекли к восстанию треть небесных Ангелов; и за это преступление ты и твои сообщники, отвергнутые Богом, осуждены вечно влачить здесь дни в страданиях и муках? И ты, достояние Ада, причисляешь себя к лику небесных Ангелов! Ты осмеливаешься произносить надменные и дерзкие речи здесь, в моем царстве! Я царь здесь, и пусть от этого вдвое увеличится твоя ярость. Прочь отсюда, спеши назад к месту твоего наказания, вероломный беглец; трепещи, чтобы я скорпионовым бичом не ускорил твоего полета, или одним ударом этого