Ключом ко всему, как ей теперь представлялось, были духи. Именно они решали, кого сделать «Воскресшим», а кого оставить обычным человеком. Тогда это усложняло дело, ведь Келен-то считала, будто бы Дженни должна была помочь ей избавиться от них.
«Она – всего лишь посредник, они сами добровольно никогда не уйдут… Что мне делать?»
Между тем ее водили то вниз, то вверх, и у Келен начало складываться четкое ощущение, что экскурсию устроили вовсе не для удовлетворения ее любопытства, а для других людей, которым появление Келен, похоже, заменяло ежедневный досуг.
Замок производил впечатление гигантского муравейника. Вместо величественных мраморных коридоров, укрытых благоговейных тишиной, Келен видела широкую и бурную реку, сотканную вперемешку из людей, ответвляющихся от нее ручейками в разные стороны, музыки, больших светлых окон, многоцветных рисунков на стенах, шума, смеха, сбивающихся под ногами разномастных ковров, звука хлопающих дверей, временами появляющихся всполохов неизвестного происхождения и еле уловимого запаха подгоревшей карамели. Их словно перенесло из замкнутого пространства на одну из улиц мегаполиса, в котором Келен ни разу не была. Поэтому она постоянно впиралась в идущих навстречу людей и спотыкалась о чьи-то ноги. В то время как Дженни продвигалась вперед с неуловимостью дымной струи. Но поражало Келен совсем другое.
Абсолютно любого, кто попадался им на пути, будь то человек возрастом отца Дженни или ровесника Келен, первая встречала открытой ладонью с широко расставленными, точно сети, пальцами. И ни один из них не оставлял ее приветствие без внимания.
– Дженни, привет!
– Я тебя здесь уже неделю не видел, ты снова разгуливала по крышам?
– !!! – раздался звук хлопка чужой ладони о ладонь Дженни.
– Райлен, чтоб в эти выходные без отговорок, поняла?
– А кто это с тобой?
– Добро пожаловать домой, девочка моя!
– Тебе здесь понравится, – шепнул кто-то на ухо Келен, проходя мимо. Та вздрогнула и поспешила догнать шагающую впереди Дженни.
Лишь однажды им на пути встретился человек, лицо которого странно тускнело среди изобилия местных красок. Келен запомнила тонкую и долговязую фигуру, делающей его похожим на какое-то насекомое. Взгляд его был тяжелым, окруженным сетью