Пока Эш пристально вглядывался в меня, будто желая рассмотреть через глаза мою душу, я вдруг подумала о том, что совсем недавно говорила графиня.
Стоит ли мне предупредить его о грозящей опасности? Стоит ли рассказать ему о том, что я невольно услышала? Рудольф показался мне гораздо крупнее Эша и он собирается его убить. Скорее всего, у него это получится. Но если я поделюсь информацией, возможно Эш оставит мне жизнь? В конце концов, он уже дал мне шанс на спасение, избавив от нападок Рамоны.
– О, сахарок, это так мило, – проворковал он, наконец, оторвав взгляд.
– Что мои бифштексы не разговаривают? – не поняла я.
Эш взял меня за руку, потянув в ту же дверь, куда Севастьян унес Роксану. Хорошо, что он хотя бы позволил мне идти самой, а не взвалил на плечо, как вещь.
За дверью оказался длинный коридор, уходящий в обе стороны, похожий на тот, через который мы сюда попали, только освещенный гораздо более ярко. Мы повернули налево.
– Нет, зефирка, твоя забота обо мне. Признайся, что ты переживала! Еда волнуется за того, кто собирается ее съесть. Трогательно, мармеладка, чертовски трогательно. Но не беспокойся, – он огляделся и понизил голос, – графиня только говорит об этом на каждое свое день рождение, но она никогда не решится на подобное. В конце концов, я чертовски крут.
– И почти так же скромен, – буркнула я, недоумевая, откуда он узнал все мои мысли.
– О, сахарок, не язви. Еда не должна быть язвительной. Ты, наверное, сейчас недоумеваешь, как же я обо всем догадался? Скажу тебе по секрету, зефирка, все вампиры могут читать мысли простых людей. На самом деле, это довольно легко, но большинство этим брезгует, ведь какая разница, что думает салатик перед смертью? А вот я всегда находил это весьма забавным.
Что ж, его пояснение внесло некоторую ясность.
Видимо, он делал это, когда так долго и пристально смотрел мне в глаза.
Правда непонятно, за что же графиня так на него ополчилась. Впрочем, сейчас это последнее, что меня должно волновать. Плевать я хотела на вампирские разборки. Да пусть они убьют друг друга, главное для меня – это выбраться отсюда самой и вытащить Роксану.
Кстати, об этом.
– Значит, теперь ты поможешь мне выбраться? Ведь я тебя предупредила.
– О, не смеши меня, зефирка. Я знал это и без тебя.
– Неправда…
– Правда. Графиня меня недооценивает, считая, что я не догадываюсь о ее планах, но это не так. Просто планы всегда остаются лишь планами. И, хотя, пожалуй, я бы съел тебя один, тайком ото всех, чтобы ты только не досталась этой дуре Рамоне, но тогда графиня серьезно разозлится. А я не хочу быть тем, кто начнет эту войну. По крайней мере, сейчас.
– А почему она так отличается от остальных вампиров? – спросила я, в надежде отвлечь его.
Перспектива быть сегодня съеденной назло «этой дуре Рамоне» меня вовсе не прельщала.
– Рамона? – Эш недовольно поморщился. – О, она позор всего вампирского рода! И я даже рад, что какая-то конфетка, вроде тебя, смогла ей врезать. Впрочем,