– Я тоже скучаю! Но поговорим завтра: не хочу все выболтать прямо сейчас.
– Есть, что рассказать? Это здорово. – Голос Маришки вдруг окрасился грустью.
– Эй, что с твоим голосом? – насторожилась я.
– Все в порядке, тебе показалось. Ладно, до завтра, Миша.
– Пока! До завтра!
Перспектива увидеть Маришку и Маркуса обрадовала меня до безумия, к тому же, я хотела узнать, как поживает Седрик.
Вскочив с кровати, я стала рыться в шкафу, ища что-нибудь на завтра, и выбрала черные джинсы, длинную бледно-голубую кофту, на ноги – коричневые сапоги. Мне нравилось выбирать наряды, но, переехав в Оксфорд, я не купила ни одной новой вещи: не видела в этом никакого смысла, ведь половину своего гардероба я так ни разу и не надела, а только зря привезла ненужную кучу одежды
Мэри вернулась около девяти часов вечера, и я тут же поделилась с ней своей радостной новостью.
– Хочешь, я позвоню Гарри? Он отвезет тебя в Лондон, – предложила Мэри.
«Еще чего!» – с ужасом подумала я.
– Спасибо за предложение, но я хочу проехаться на автобусе, – сказала я, боясь, что Гарри опять начнет свои заигрывания.
Мэри не стала меня уговаривать, а предложила посмотреть очередной фильм, и я согласилась, отложив чтение Шатобриана на день или два. Мы смотрели фильм до часу ночи – сопливую мелодраму (удивительно, но, при своей эмоциональности, я не любила смотреть мелодрамы), а затем Мэри легла спать. Я тоже зевнула для вида, пожелала ей спокойной ночи и заперлась в своей комнате, нетерпеливо ожидая наступления утра.
Благодаря тому, что мне нужно было ехать в Лондон, я избавилась от угрозы надеть пайту Мэри и сократила пробежку на двадцать минут, затем приняла душ, переоделась, села на велосипед и поехала к автобусной станции. Мое пальто, которое вчера носила Мэри, висело дома: нельзя было ехать в нем, ведь оно пропиталось ее запахом, поэтому я надела легкую кожаную курточку, хотя, по тому, что люди вокруг надели шапки, было понятно, что сегодня было довольно холодно. Приехав на автобусную станцию и прицепив велосипед к столбику, я купила билет до Лондона, села в автобус и уже через пятнадцать минут ехала на встречу с сестрой. Я сидела у окна и слушала музыку, а рядом со мной сидел школьник, лет двенадцати: он то и дело поглядывал на меня, а я улыбалась ему в ответ. Вскоре мальчик заснул, прижавшись ко мне, но это лишь позабавило меня.
Время тянулось медленно, и я буквально прилипла к окну, рассматривая виды: была глубокая английская осень, а через полмесяца должна была наступить зима. Здешняя природа была прекрасна: голые деревья, скинувшие свои листья, как подкидышей, на землю, были загадочны и нахмурены, как и тяжелые серые облака на небе. Этот унылый серый пейзаж не покоробил моих глаз: его легкая грусть лишь восхитила меня. Уже не было той красоты, которую я застала в Англии в начале октября, но не было и мрака, с которым у многих ассоциируется эта чопорная страна.
В Лондоне, пользуясь подсказками прохожих, я дошла до Биг Бена, но Маришки еще не было. Пока я ждала ее, заморосил противный