– Лика, твое страшное лицо слишком чистенькое. Обернись, я подправлю.
Его голос безумно близок, я ощущаю спиной, как он ускоряет шаг. Сердце выстукивает «SOS», – три точки-три тире-три точки.
Но помощи ждать неоткуда, Макс давно подговорил наших одноклассников не вмешиваться в его издевательства надо мной.
Я стала перебирать ногами чаще, в надежде оказаться у многолюдной дороги быстрее, чем он настигнет меня.
– Отстань от меня, сколько можно, – голос неприятно заскрипел, и я скривила лицо, испугавшись, что высокий парень распознает в нем страх.
Я оборачиваюсь на него только тогда, когда в затылке появляется тянущая боль. Макс схватил меня за волосы, собранные в высокий хвост и потянул на себя.
Я закричала не своим голосом и стала рыпаться.
– Проверься у психиатра, твое место в психушке!
Ударив парня по запястью, он ослабил хватку, и я в спешке вырвала волосы из его кулака.
Он получил что хотел: я обернулась на него. Он сделает все что угодно для того, чтобы получить свое, и каждый раз мне приходиться повиноваться.
– Расслабься и получай порцию лечебной грязи, – громкий смех снова заглушает любые звуки, оставляя один инстинктивный страх.
Он нагибается к коричневому месиву и черпает ее в свои ладони. Я быстро поняла, что к чему и уже хотела развернуться и побежать, но успеваю только прикрикнуть, когда содержимое из его рук оказывается на моем лице.
С лица стекает липкая мокрая грязь на почти новый пуховик. Глаза свирепо щиплет.
Через плотно закрытые губы все равно пробираются липкие капли, рвотные позывы набирают обороты, как только жижа попадает на язык.
Дрожащими руками яростно тру свое лицо, пытаясь избавиться от этой гадости. В голове звучит хрюканье Макса, содрогающегося от смеха после своего не джентльменского поступка.
Я сжимаю грязную ладонь в кулак и пытаюсь истребить парня взглядом, собрав в него всю свою ненависть к нему.
Наши одноклассники остались позади и так же умирали со смеху.
Не моргать очень больно, такие ощущения, как будто грязь пробралась за зрачок, и поедает его изнутри.
Семнадцатилетний парень в кислотно-желтой куртке держался за живот и не мог упокоить приступ смеха. И подняв на меня глаза цвета молочного шоколада, смуглый придурок заржал еще сильнее и громче.
Отдав на свой взгляд все свои силы и терпение, я пошла прочь. Всю дорогу до дома по инерции я продолжала вытирать лицо, не думаю о том, что руки были еще грязнее.
На бежевом пуховике в районе груди красовалась коричневая клякса, стекающая по скользкой ткани все ниже.
Меня успокаивало только одно: учиться с ним осталось только полтора года. Но если мои отношения с его братом близнецом будут продолжаться, то Макс станет мне «деверем», так называемым родственником по стороне мужа.
Вернувшись домой в полном расстройстве, я сразу закинула куртку в стиральную машину и полностью помылась, чтобы стереть с себя позор и грязь.
Сделав домашнюю работу, я никак не могла избавиться от мыслей о Максе.
Каждый вечер после его выходок, я терзала себя вопросами о его поведение ко мне. Ни разу не подставляла, не обижала, а он все равно наносил удары.
Громкая музыка на телефоне прервала размышления. Я рассеянно глянула в экран и, заметив высветившееся имя моего парня, быстро ответила на звонок.
– Привет любимая, – его голос успокаивал меня и расслаблял напряженное тело.
– Как прошел твой день? – как можно нежнее произнесла я. Он любил, когда мой голос был слегка приглушенным.
Я никогда не рассказывала ему о проделках брата, не хотела вносить ссоры в его дом.
Максим не подозревал о том, что я девушка его близнеца, возможно, это изменило бы его отношение ко мне.
– На биологии собрали скелет белки, – в его голосе было столько радости, что ее могло бы хватить на людей, живущих в небольшом поселке.
Миша любил копаться в костях, он учился в другом корпусе моей школе для более одаренных детей. На уроках их задания слегка отличались, чем в обычной школе.
Так мой парень понял, что хочет в будущем стать палеонтологом.
– Прикольно, я никогда не трогала кости, – сказала я и схватила кошку с пола, переместив ее к себе на кровать. Она недовольно зашипела и подняла лапу выпуская когти.
– Я приглашал тебя к себе домой, показал бы и рассказал о костях, – он старался не повышать голоса, всегда говорил монотонно.
– Ты же знаешь, почему я не хожу к тебе домой.
Кира зацепилась когтем об ткань моих шорт и стала громко орать, не в силах вытащить острый коготь.
– Его нет дома, я говорил: он по вечерам уходит.
Помогаю кошке отцепиться от меня, и она мгновенно исчезает с поля моего зрения, спрыгнув с кровати.
Я