Последующие дни оказались печальными, король Генрих II со своими рыцарями и солдатами оставили без защиты башню и ворота святого Антония, по соглашению с сарацинами вернулись на Кипр. Ранним утром я услышал гром барабанов и рев горнов, это стало предвестием приближающейся гибели. Перед моими глазами до сих пор стоит хаос смерти, это была битва не за город, а за улицу и переулок, мертвые тела христианских защитников были повсюду, стоял безумный ор, простые жители покидали дома, с криками мчались к берегу, надеясь найти спасение на море, но падали, застилая своими телами все вокруг и окропляя многострадальную землю своей кровью. Горстка наших братьев скрывалась под защитой внутренних стен, когда наш великий магистр получил соизволение султана Халила свободный проход на Кипр, мы покинули Акру с тяжёлым сердцем и на нескольких кораблях вышли в море. Позднее мы узнали о страшной гибели тамплиеров, они отказались покидать Акру, и оказались погребены под рухнувшими стенами крепости от подкопов мамлюков.
***
Только поздним вечером после ужина вечерние посиделки с Аркадием Васильевичем, эти обсуждения Никита также считал очень важными для себя. Среди гуманитарных предметов толстый неуклюжий мужчина несколько раз в неделю учил Никиту английскому языку. Несколько раз в неделю с Никитой работал мастер спорта по дзюдо, что помимо синяков приносило парню истинное удовлетворение. Аркадий Васильевич месяц за месяцем наблюдал за Никитой, названный сын раздался в плечах, его мышцы постепенно наливались сталью, преподавание разнообразных дисциплин не наскучило, в его глазах постоянно светился огонек жажды новых знаний.
Прошло пять лет, как старый вор взял под свое крыло Никиту, вместе с взрослением парня смотрящий старел и слабел, в тоже время на зону стали прибывать молодые сильные злобные отморозки, а мощное государство под названием СССР раскололось на множество частей. Волею судьбы на зону занесло молодого американского профессора, преподававшего в Йельском университете менеджмент и экономику, но за какое преступление он очутился в лагере, оставалось загадкой.
Вечером в небольшую комнату Никиты, что была выделена ему в пристройке смотрящег, привычно зашел Аркадий Васильевич.
– Как ваше самочувствие, Аркадий Васильевич, – Никита отложил книгу в сторону, – что врач говорит.
– Болезни оставим на совести лекарей, – старый вор на мгновение задумался, как будто что-то подсчитывал, – мне еще лет семь на зоне гнить, но пять годков я еще выдержу, а за это время может смогу тебе устроить условно-досрочное освобождение.
– Надеюсь, что мы вместе еще глотнем воздуха свободы? – Предположил парень.
– Ты, сынок, выйдешь на свободу, а я здесь навечно, – старик