– Девочка, тебе чего? – прервала мечтания Славки продавщица.
– Ультрамарин, – торопливо сказала Славка.
– Акварель?
– Нет, масло.
Выйдя из магазина, Славка купила мороженое и присела на скамейку. Она грызла сладкий вафельный стаканчик и разглядывала людей, идущих по бульвару. И они не знали, что в детском центре искусств, совсем рядом от бульвара, висят три Славкиных картины. Одну из картин обещали отправить в Москву, на выставку детского творчества. На ней изображено полуденное море, пустой весенний пляж и домик спасателя с одинокой фигуркой на крылечке. Славка подумала и решила зайти в центр. Может, есть новые отзывы?
В большом светлом зале, где висели картины молодых художников, работали две сотрудницы центра в зеленых передниках с карманами. Они снимали старые работы и вешали новые. Славка ревниво и незаметно наблюдала в отдалении. Нет, ее картины не тронули, оставили на месте. Славка с облегчением перевела дух и прислушалась к разговору женщин.
– Ты посмотри, Людка, какая тут красота, – одна из сотрудниц повернулась с картиной к подруге.
– Ага, Натка, – восхищенно сказала Людка, – просто чудо какое-то. Наш кружковец?
– Не-а, – протянула Натка. – Сегодня иду по бульвару и вижу: у фонтанчика мужичок картину продает. Пьяный в дым. Я как картину увидела – застыла. Куплю! Сколько, спрашиваю? А он – две бутылки водки. Я стою, размышляю – краденая или нет? А он понял, о чем я. Не волнуйся, мол, это моя собственность. Сам, что ли, рисуешь, спрашиваю. А он – сынок у меня, Герка, от рождения чокнутый. Малюет с утра до вечера. А люди берут. Тебе надо – бери. Я и взяла. Не могла не взять такую прелесть.
– И правда, – согласилась Людка, – я такой красоты тут не видела, не в обиду нашим сказано.
– А алкаш и говорит, – продолжила Натка, – надо еще – приходи сама, вон моя трехэтажка, двадцатая квартира.
– Двадцатая квартира, – машинально запомнила Славка.
– Я обязательно еще возьму, – сказала Натка, – вот только ремонт в квартире закончу. А эту пока тут повешу, среди наших.
– Бедный мальчик, – вздохнула Людка, – нипочем не скажешь, что сумасшедший.
Славка подошла к картине, вгляделась.
На изрезанной разделочной доске лежала длинная желтоватая морковь и половинка большой красной луковицы. Рядом на столе – кухонный нож с потемневшей деревянной ручкой. На тусклом лезвии капельки воды. Все, больше ничего. Но этого было достаточно, чтобы ощутить щемящее чувство тоски и одиночества, исходящих от этих грубых и беззащитных овощей. Они были так нелепы и так трогательны, что у Славки сразу перехватило горло, и она усилием воли прогнала собирающиеся слезы.
Людка заметила Славку.
– Тебе