Из темноты показалась женственная фигура с, почти не отличимым от пространства, облаком гнедых волос.
– Не знаю, Дон. Я всегда предпочитала более теплые и богатые страны, – она аккуратно коснулась его руки и блеснула своими еле голубыми глазами. – Разве плохо мы навестили шейха в Абу-Даби? А эти уютные марокканские базары? В пустыне чувствуешь себя в самом лоне природы. Есть только ты и песок, ничего вокруг. Как будто Бог еще не создал толпу поклонников и антифанатов. Как будто ты единственное, что может дышать в этом мире. В этом есть некий эксклюзив, не находишь?
– Женщины! – брюнет закатил свои немыслимо черные глаза и цокнул языком. – Ваша любовь к конкуренции сводит меня с ума. Я тоже люблю во всем быть первым, но ваше тщеславие не имеет границ.
– Как будто ваше имеет, – барышня безразлично посмотрела на свой свежий маникюр. – Кто нас сделал такими, если не мужчины? Вас меньше, и вы пользуетесь этим с лихвой. А что мы? С начала времен наводим тень на плетень лишь бы подцепить хоть кого-то отбившегося от стада.
– Мне нравится твоя философия, – привычная усмешка никогда не покидала его аристократичное лицо. – Только вот что интересно: теория о том, что мужчина – голова, а женщина – шея. Тебе не кажется, что это имеет место быть и, при таком раскладе, просто неправильно думать, что сильный пол желает навредить слабому? Может, вы как змеи: кусаете собственный хвост?
– Не понимаю, о чем ты, – Андреа сорвала очередной листок и накрутила его на палец. – Сам знаешь, нам, испанцам, тяжело дается русский язык, но ты упорно заставляешь меня говорить на нем.
– Так, я смиряю твою гордыню, дорогая, – Дон положил свои длинные пальцы на ее ладонь. – Прервем нашу беседу, мы пришли.
Они шагнули в узкий переулок и остановились возле красного ветхого дома. Центр города отличался своей исторической архитектурой, но некоторые жилые здания находились в плачевном состоянии. Это огненное строение в пять этажей не было исключением.
– Вот это рухлядь, – брюнетка брезгливо подернула прямой аккуратный носик.
– Нет в тебе духа романтика, – Дон прикрыл свои хитрые глаза и глубоко вдохнул осенний воздух своей широкой грудью. – В этом доме жили столько людей с разными судьбами. Взять хотя бы Дарью. Прекрасная была женщина. Таких называют кровь с молоком. Это было время царской России и ее отец, знатный купец, владел этим самым домом.
– Не завидую я ее отцу, – пухлые губы исказились в ухмылке.
– А зря, тогда это было знатное место, – мужчина коснулся рукой своего цилиндра и внимательно осмотрел постройку. – Да, время ничего не щадит.
– Так что случилось с Дарьей? – девушка постаралась сделать самый равнодушный вид, но все ее нутро горело от любопытства.
– Она влюбилась в молодого конюха и вопреки воле отца сбежала с ним в деревню, – впервые на его лице не было сарказма, а лишь едва заметная теплая полуулыбка. – Отец лишил ее всего наследства, естественно.
– Какая глупость! – Андреа фыркнула. – Лишиться денег из-за мужчины! Ради чего? Ради рабского труда в деревне? Да она просто дура! Не понимаю, почему ты вообще заговорил о ней.
– Потому что она доверилась своей любви. Купец простил ее много лет спустя. Но я знаю, как она была счастлива даже в стареньком деревенском доме.
– Как же, счастлива! Женщину счастливой делает комфорт и хорошие вложения. Интересно, почему ты говоришь так, словно сам видел ее своими глазами? – онп прищурила свои густо подведенные глаза и уставилась на массивную фигуру рядом.
– А, может, я и видел? – в его бездонных глазах бегали все такие же обычные чертики, а на тонких губах проявилась усмешка. Своей сильной рукой он достал из-за пазухи красивый матовый конверт со старинной восковой печатью. Найдя почтовый ящик с номером пять, он погрузил туда послание. – Пришло время начать игру.
2 глава.
Зоя стояла перед зеркалом с красными от слез серыми глазами. Комната была наполнена жарким тайским воздухом, на ней был тесный корсет белого свадебного платья, отчего дышать казалось совершенно невозможным.
– К тебе можно? – в дверь вошла ухоженная женщина средних лет в длинном воздушном платье цвета морской волны. – Что такое? Почему ты плачешь? Сейчас потечет весь макияж! – она торопливо подошла к невесте и пальцами убрала со лба густую светлую челку для материнского поцелуя.
– Мама, я не готова, – девушка роняла крупные слезы и смотрела на нее, полная надежды, как в тот жаркий майский день, когда из-за задиры Сережи Свиридова ей разрешили прогулять школу.
– Не говори глупости! – светловолосая дама салфеткой убирала последствия чужих сомнений. – Все невесты волнуются. Стас – хороший человек. К тому же, он хороший юрист, слияние наших компаний приведет к значительной выгоде и твоей свободе. Ты же хотела рисовать и никогда больше не видеть фирму? Он даст тебе эту возможность! К тому же, ты знаешь его столько лет, не давай волю своим девичьим фантазиям.
– Столько