– Хейз?
Складываю в сумку блокнот и ручку, а пустые стаканы выбрасываю в корзину под столом.
– Если захочешь почитать письма без меня – дерзай. Только прошу, не оставляй их на Лесли. Девчонка страшно помешана на новеньком и бьюсь об заклад, что половина этих признаний – её рук дело.
– Хейз?
– А Эмма может упустить что-то интересное. Так что…
– Хейз!
– Да? Что?
В одной руке Оливер держит раскрытый конверт, а в другой маленький желтый стикер.
– Здесь признание.
– Я поняла уже. И кому же? Бреди или Картеру Прайсу? Нет, стой, не говори, дай угадать? Мм… Прайс! Это точно Прайс, да?
– Нет.
– О, боги! Надо будет ради интереса посчитать, сколько влюбленных дурочек наберет каждый из них. Слушай, а может нам вести статистику?
– Это не для Прайса, – с улыбкой говорит Оливер.
– Ладно! – отмахиваюсь я. – Кто там ещё в футбольной команде? Коул? Эдриан?
– Это признание адресовано тебе, Хейзи.
– …Чего?
С улыбкой нашкодившего ребенка Оливер пожимает плечами и зачитывает слова, написанные на желтом стикере:
– «Хейзи Прайс, ты прекрасна. Продолжай говорить то, о чем думаешь, и люди станут добрее».
4
Моя мама обожает предлагать мне яркую и пеструю одежду, в надежде, что когда-нибудь я всё же соглашусь нацепить на себя клоунский фестиваль и затмить всех парней в Гринлейк. Второй час мы ходим по торговому центру и единственное, что я выбрала для себя – теплый кардиган цвета нежной кремовой подливки, которую готовит моя бабушка специально для нежнейших домашних булочек. Пока мама примеряет домашний халат в примерочной очередного магазина, я молча сижу в углу на мягком пуфике и таращусь куда-то в пустоту, а мои мысли медленно съезжают с ледяной горки в огромный сугроб замешательства.
И кому только в голову могло прийти написать такое для меня? Не понимаю, как должна относиться к записке, ведь первая часть означает, что кому-то я кажусь прекрасной, должно быть, внешне, а вторая же несет в себе человеческую добросердечность… В общем, кто-то просто сделал мне комплимент.
– Хейзи, почему бы тебе всё же не примерять то платье в горошек? – доносится голос мамы из примерочной. – Ты видела, оно есть в ярко-красном варианте и бледно-желтом? Тебе и тот и тот подойдет, так что смотри сама. Хейзи?
– Да? – улыбаюсь я, хлопая глазами. Её голова уже выглядывает из-за плотной шторки. – А! Конечно. Я посмотрю, мам.
– Что это с тобой сегодня? – сощуривается мама с такой кривой улыбочкой, словно думаю я не о самых приличных вещах. – Витаешь в облаках.
– Я?! С чего бы это? Как будто мне заняться больше не чем!
– Лучше бы действительно было не чем, – подмигивает мне мама и снова скрывается за шторкой. – Тебе семнадцать, Хейзи. В твои годы я была самой популярной девочкой в школе, а твой дедушка без конца разгонял парней, карауливших у нашего дома.
– И правильно делал. Мания преследования ещё