– Что за вид? – спросил Ракитский.
– Утепляемся, – пожал плечами человек в берете. – Впереди холода.
– Я проживаю жизнь этого малолетки, – ответил Ракитский и в подтверждение снова глотнул из банки. – Я тогда был другой. Но всегда хотел одного, как любой человек… И это «одно» – оно было на расстоянии вытянутой руки. А иногда и в моей руке! Но я ведь понимаю это только сейчас, – он поднял глаза на проводника. – А зачем? Зачем мне это понимать? Какой смысл понимать то, что не изменишь? То, что в глубоком прошлом, под слоями памяти, того, что не существует? Ведь будем говорить начистоту, ее не существует, меня вот этого. Квартиры этой не существует, тебя такого модного – тоже нет. Я где-то замерзаю под сугробом, потеряв сознание, а меня ждет жена. Настоящая, взрослая. Ну, была эта Полина в моей жизни, ну и что? Вот скажи мне – ты, Октябрь, или кто ты там, по счету.
– Октябрь, – подтвердил проводник, поправляя сползающий берет. – Ну а что я тебе скажу-то? Была и была.
– Ну, – с надеждой произнес Ракитский. – Так ты со мной согласен?
– Я не могу быть с тобой согласен или не согласен – я месяц, – терпеливо сказал Октябрь. – Я просто есть. Моя задача – встретить тебя и проводить дальше. Тебе ведь это объясняли.
– Если ты думаешь, что я буду тебя чему-то учить, объяснять тебе, обвинять или, наоборот, оправдывать – это все глупости. Ты сам отлично справляешься со всеми этими функциями и как эффективный руководитель знаешь, что не стоит распределять между несколькими сотрудниками задачи, которые успешно выполняет один. Лес – просто показывает. Все остальное ты делаешь сам.
– Но зачем? – воскликнул Ракитский. – Зачем он мне показывает именно это?
– Чтобы ты не говорил, что этого не существует. Но ты упорный, – усмехнулся Месяц. – У тебя один ответ: этого нет. Это удобная позиция у вас там, – он неопределенно махнул рукой. – Но, видишь ли, не здесь. Здесь существует все, и существует одновременно. Любое слово, действие, дело – все появляется и остается. Остается навсегда. У вас там по-другому, – лицо Октября приобрело печальный вид. – У вас там достаточно просто сказать: этого нет. Вы как бы отсекаете целый пласт жизни, отцепляете его от реальности, и он тонет… или, не знаю, несется в пропасть. И так со всем. Берешь лезвие: «Этого нет, того нет», «Не существует», «Не было» – и размахиваешь им во все стороны. Разве не удобно?
– Но ведь это так! – воскликнул Ракитский. – Посмотри на мою жизнь! Как я живу, чем я живу… там, у себя. И посмотри на этого! Я счастлив, что не остался им. Всему свое время, все это прошло.
– Но он есть, – сказал Месяц. – Он не был, а именно есть. И он – это ты. Нет разницы.