эту нишу закрепило. Например обаятельный Альгимантас Масюлис запомнился фрицем с ледяным взглядом. Он, кстати, рассказывал, как шутил насчет своего киношного амплуа: однажды на съемках в Германии зашел в нацистской форме в кафе, окинул взглядом публику и стал наблюдать за реакцией людей. – А со мной на съемках сериала «Апостол», где играл немецкого полковника, такая история произошла. Мы снимали в Кирилло-Белозерском музеезаповеднике, работали там в уголочке. Я ходил в форме, гулял, и ко мне подскочили туристы: – Можно с вами сфотографироваться? – Пожалуйста. Сделали фото, а они мне десять долларов дают – решили, что зарабатываю, фотографируясь с туристами. Пришлось сказать, что они немножко ошиблись и деньги пусть оставят себе. – С немцами понятно, но вы же не только их играли, но и американца, даже кубинца – комиссара Лопеса в фильме, снятом совместно с ГДР, «Загадка колонии беглецов». – Да, снимался в Гаване, где этих «лопесов» сколько угодно, а почему-то взяли актера из Прибалтики. Приклеивали мне черные усики и красили волосы в черный цвет, вечером я краску смывал, а наутро меня опять делали брюнетом. Получался темноволосый усатый дядя. А когда Родион Нахапетов утвердил меня в свою картину «С тобой и без тебя», худсовет восстал: – Это какой-то шведский вариант, а не русский крестьянин! Но Нахапетов заявил: – Или Будрайтис – или фильма не будет. Но почему «шведский вариант»? Почему я не могу быть русским крестьянином? Играть можно кого угодно, если ты все берешь из себя: и хорошее, и плохое. – Было такое, чтобы после какой-то роли вы почувствовали, что освободились от чего-то неприятного? – Да, и думал: слава богу, посмел признаться, не побоялся вытащить то скверное, что есть во мне как во всяком человеке. В каждом сквозь хорошее может проступить плохое и наоборот. Если долго смотреть на «Черный квадрат» Малевича, из его тьмы начинают проявляться другие цвета, очертания черного квадрата размываются. Так я посмотрел, например, на своего персонажа в фильме Михаила Ершова «Блокада» – Данвица, адъютанта Гитлера. Придумал наделить его какими-то положительными качествами, моими конечно: чувствительностью к примеру… Ну, не буду перечислять, что я в себе хорошего вижу, но Данвиц стал мягче, начал размышлять, сомневаться и получился сложнее. Такие игры взрослых людей. – Игры всерьез. Если человек погружается в них, то там многое уже идет по крупному счету… – Однажды в молодости я на съемках скакал верхом, а я умел – и в седле, и без седла еще с детства, когда в деревне скот пас, и потом занимался верховой ездой. А тут пришлось ставить коня на дыбы у самого обрыва. Один дубль, второй… На очередном край обрыва неожиданно обрушился и я вместе с конем грохнулся с пятиметровой высоты, конь меня еще и придавил. Повредил позвоночник, переломал таз, ноги, два месяца в больнице провел. Тяжело было лежать неподвижно, мог лишь голову приподнять да пошевелить руками. До падения тело было крепким, я спортом занимался, а за время лежания мышечная масса спала, ноги стали тонкими-тонкими,
