Носком обуви Рёрик ткнул в мешок, из которого тут же высыпалось несколько крупных камней, а также показался край какой-то материи.
– Ньер, – подозвал Рёрик помощника. Тот подошел, взял мешок в руки и бесцеремонно стал вытряхивать содержимое. На палубу с грохотом посыпались яркие камушки, а также выпал кусок белой ткани, в которую было завернуто что-то увесистое. Уже через секунду руки Ньера развернули ткань, явив на свет дорогую находку. Внутри оказался камень размером с гусиное яйцо. Внутри него была замурована испуганная ящерка. Теперь уже стало совершенно очевидно, что кто-то на корабле возомнил себя самым хитроумным и решил разбогатеть за счет своих собратьев. – Там есть что-нибудь еще?
– Только эта тряпка, – Ньер взял в руки материю, в которую был завернут поразивший всех камень с ящерицей внутри. – Хотя, постой…Похоже, это не просто тряпка…Здесь что-то вышито…
– Кажись, женская это тряпка, – буркнул кто-то из команды.
– Но на корабле нет женщин, – подметил кто-то еще более наблюдательный.
– Действительно, – Рёрик взял в руки упомянутую ткань, которая, скорее, походила на предмет одежды, возможно, на платок, нежели на обыкновенную тряпку. Обозрев аляповатую вышивку, он показал ее остальным. – Кому-нибудь знакома эта вещь?
– Может, видели ее у жены вашего приятеля?! – пояснил Ньер.
– Покажи поближе, – проявился вдруг одноглазый. Подойдя к Рёрику, он схватил в лапы платок. – Мягкий, словно кожа Хельги, – ехидной улыбкой ощерился одноглазый, кося в сторону парня.
– Это все, что ты можешь сказать, Лютвич? – Рёрик был не в том настроении, чтобы потешаться.
– А что еще тебе нужно? Хельге это принадлежит, – хмыкнул одноглазый, скомкав платок. – Говорю же, видел эту тряпку я у нее…
– Лучше бы здесь была сама Хельга, вместо ее тряпки…– Рёрик, как и большинство мужчин, обычно не запоминал даже слов женщины, не то что ее облачения. И все же он допускал, что Лютвич мог сохранить в памяти столь незначительную деталь. Ведь сам по себе этот воин был мелочным, словно бабенка.
– Что здесь делает тряпка Хельги? – нахмурился Ньер. – Зачем кому-то красть ее?
– А может, никто не крал ее…– размышлял Лютвич вслух. – Может, она сама ее кому-то всучила.
– Зачем? – Ньер недоверчиво оглядел Лютвича.
– Ну я не знаю…Может, в качестве дара…Дара любви, к примеру…– предложил Лютвич правдоподобную версию.
На этих словах все присутствующие будто по команде устремили взоры на молодого парня, который еще совсем недавно валял Лютвича по палубе, словно кошка мышь, как раз после обсуждения упомянутой особы.
– А