Княжна для викинга. Анна Лакманова

аппетитной еды, а также сдобных розовощеких кухарок, путешественники воодушевились, начиная жалеть, что пир откладывается. По мере насыщения воины становились бодрее и задорнее. И, кажется, с минуты на минуту были готовы пуститься в пляс. По крайней мере, шутки и прибаутки все еще срывались с их губ. Однако на самом деле это были лишь отдаленные зарницы, а не истые молнии. И терпеливая усталость все же одержала верх. Мореходы неизбежно запутывались в сетях сна. Веки их тяжелели, рты одолевала зевота. И в итоге все они были счастливы, когда им наконец предложили расположиться на ночлег.

      – О твоих людях я позаботился, не тревожься, – Олег провожал Рёрика до покоев, которые Кетиль велел выделить своему «самому долгожданному гостю».

      – Благодарю за людей. Этот дом – единственное место, где я могу ни о чем не тревожиться, – Рёрик не солгал. Его доверие семье Кетиля было велико.

      – Хочешь, я приведу тебе какую-нибудь женщину? Чтобы крепче спалось?! – предложил Олег.

      – Ты очень заботлив. Но боюсь, мне сегодня не до того…– отшутился Рёрик.

      А когда, наконец, остался один и закрыл глаза, то единственное, о чем он подумал, была Вольна. Не принцесса, не царица. Но и не обычная женщина. Она огонь. Она бушующая буря. Страстная, строптивая и прекрасная. У них было мало времени для счастья. Но скоро он вернется домой. Вернется к ней.

      Глава 2. Нареченная невеста

      Умилу все чаще одолевала тревога. Медленно, но неотвратимо катилось к горизонту солнце подвластного ее воле Дорестадта. Некогда цветущий порт, многолетнее яблоко раздора между фризами и франками, теперь он уже не приковывал к себе внимания со стороны держав. Изначально город слыл центром торговли. Но в последнее время он мало занимал и купцов. Обмеление Ауд-Рейна, где расположилась сия защищенная от бурь гавань, делало судоходство все более затруднительным. И с каждым последующим годом Дорестадт лишь сильнее походил на суетливую, но бесполезную деревню. Бессчетные военные встряски скверно отразились на его облике. Здесь больше не имелось ни храмов, ни общественных заведений. Ничего, кроме рынка. Купцы, а вслед за ними – и ремесленники, неспеша перебирались под крыло более удачливых соперников несчастного Дорестадта – в Тил и Девентер. На старом месте оставались лишь мелкие кустари-горшечники, кожевники и кузнецы, чьи простые товары сбывались и на скромном торге.

      Запустение. Единственное слово, которое звучало в ушах Умилы, когда она смотрела на гниющие причалы и брошенные доки. Утешало только то, что этот город не был для княгини чем-то особенным. Он ей не родина. И даже нелюбим ею. Это лишь одно из многих пристанищ, по коим ее водила жизнь.

      Однако помимо беспокойств о судьбе вверенного ее заботам града, Умилу волновало приближающееся возвращение ее старшего сына Рёрика. Она давно и сильно скучала по своему ребенку. С того дня, как он покинул город. Но грядущая встреча может оказаться омрачена. Ведь ей предстоит сообщить ему неприятную