Комфорт проживания и самосотворение. Валерий Николаевич Горелов

волка и пошел с пустыря. Да, то был настоящий писатель с хорошей интуицией и фантазией. Только ни один, даже самый хороший писатель не смог бы нафантазировать то, что происходило сейчас, и что эта земля должна вскорости изрыгнуть. А в общем, он не единожды сталкивался с пытающимися отречься. Когда старик отказался о своей теории происхождения человека, пришлось много потрудиться, чтобы его заявление выдать за фейк, а требования исповедаться и причаститься на смертном одре – за приступ безумия. Агасфер шел к себе домой, где у него были продукты, которые он ел. Надо было постепенно готовиться к встрече будущей Антидевы, она-то прибудет в полном человеческом облике, и другого варианта, кроме как жить у него, не было в этой огромной агломерации с сегодняшним режимом. Он ее ни разу не видел, только слышал голос из телефона, но ясно понимал, что это наследница колена Данова, еще в те времена былинные отвергшего Бога. Он считал, что внешне она должна соответствовать имени безбожной шлюхи. Демоны могли обретать женскую внешность и какое-то время в ней находиться, это были инкубы. Вот с такой сущностью его подопечный и провалялся три дня в кровати. Коту-Агасферу все виделось как есть, и его аж выворачивало, когда этот придурок лез с поцелуями к рогатому и горбатому чудовищу – демону Эйшет. Та вставала ночью и жрала эти консервы. У каждого, точно, свой комфорт проживания.

      ***

      Сла̀в как-то сразу почувствовал себя состоявшимся и способным на многое; если он не совсем в гавани, то уже подплывает. Вот что значит облобызаться с кем надо и когда надо. Теперь покойников забирают и куда-то увозят, а когда-то их заколачивали в ящики и зарывали во множественном присутствии, пели грустные песни и, думая, что те просто уснули, пили, чтобы те спали спокойно. Вовчѝк вез его в клуб, где сексом занимались в таких ящиках – гробах; те, кто бывал там, очень хвалили. Называлось это место очень сексуально «Любовь до гроба». Клуб был в оригинальной архитектуре – в виде пятиконечной звезды, в центре зал-ресторация под затуманенным куполом, а в пяти боковых отсеках – номера, в которых на подмостках стояли черные гробы с красотками внутри. Народу было много, много было и дам – любительниц горячих и мокрых мест красавиц, женолюбы были обоих полов, как, в общем-то, и везде. Интрига заключалась в том, что девиц сразу и не видишь, они лежат в закрытых гробах, а как крышки откроешь, тут и познакомишься и сам решишь с какой начинать. Совсем недавно Сла̀в отказался быть седьмым, а тут уже будет сто седьмым, но его это уже не особо трогало.

      Им принесли номерки на очередь и усадили за стол, вроде как ужинать, а ужин был что надо: на холодное мозги и кабаньи яйца, а на горячее – бифштекс с кровью и желудок фаршированный. Играли очень современные симфонии на актуальные темы, и все было высший класс. Вовчѝк наливал, руку не меняли. Бифштекс был очень кровяной, кровь пузырилась, капала на пальцы и текла по подбородку. Вовчѝк опять заюзил, ему опять надо было большую, он позвал распорядительницу и попросил присмотреть такую среди гостей в зале. Она недолго