Тут мысли прервал знакомый запах, коснувшийся носа. Обострение обоняния было ещё одним последствием моего сумасшествия. Сердце заколотилось сильнее. Моя белая Лиса радостно взвизгнула. Хорошо, что только я могла слышать издаваемые ею звуки. Я подняла глаза, и в то же мгновенье в аудиторию вошёл Алек. Рыжий пёс с весёлым взглядом и длинным хвостом, увенчанным двумя белыми и одной рыжей кисточкой.
Разглядеть любимое лицо было проще, оно словно само тянулось навстречу. Маска зверя растворилась невесомой дымкой, открывая высокий лоб, каштановые с рыжиной вихры, родинку у глаза, следы усталости в уголках губ.
Алек был высоким, с хорошим рельефом и широкими плечами. Сказывались занятия спортом. Одет всегда просто, но стильно. Стоило ему оказаться в зоне видимости, как взгляды девушек липли к нему, словно мухи на мёд. Я не была исключением. Щёки у меня пылали так, будто я наелась жгучего перца.
Поднявшись с места, я крикнула:
– Привет, Алек!
Пёс поднял морду и коротко, словно с неохотой, отсалютовал мохнатой лапой с пятью вполне человеческими пальцами. Хвост его при этом остался неподвижен. Собаки же машут им, когда рады? Или к зверолюдям это не относится? Мы всё-таки не виделись целый месяц. Если не считать тех нескольких раз, когда я выслеживала Алека возле его дома. Что, если он меня заметил? Тогда точно думает, что я не в себе.
Я плюхнулась обратно на скамейку. Надо бы всё-таки собраться и сделать МРТ мозга на предмет новообразований. Мало ли…
Следом за Алеком в аудиторию заглянул староста потока. Вот уж от кого бросало в дрожь. Серый Койот оглядел аудиторию цепким взглядом. Едко запахло степной травой и сырой землёй. Я почувствовала, как шерсть у моей Лисицы встала дыбом. Моё животное заскулило, прося унести его прочь. Раньше я ощущала её эмоции уколом инстинкта, но только сейчас они прорезались так ярко, что холодок пробежал по хребту. Койот двинулся ко мне. Он явно был не в духе.
Я стиснула кулаки, стараясь не выдать страх. Да, чокнулась, крыша набекрень, тараканы танцуют польку. Но может быть… только может быть я просто вижу больше? И эти звери и моя лиса – часть нас, наше животное наследие? Наши незримые спутники. Наши отражения. Должна ли я им доверять или напротив – подавлять? Но сложно игнорировать страх, если часть тебя скулит и рвётся прочь.
Серый, как густой туман, Койот уже стоял напротив, и я, клянусь, видела, как его взгляд изучает не меня, а мою оскаленную лису. Едкая вонь заполнила нос. В голову пришла мысль: “Угроза. Так пахнет угроза”. Койот открыл пасть, но вместо звериного рыка, я услышала обыденные, вполне человеческие слова:
– Миронова, правильно?
Я запоздало кивнула.
– Больничный принесла?
– Э-э… Какой больничный?
Койот скрестил руки на груди, глядя так, словно я была пустым местом. Мне никак не удавалось вспомнить его человеческое