Вайпер улыбнулась, а я вдруг невольно подумал, что у нее очень красивая улыбка. И тут я осознал, что тоже, правда, едва заметно, улыбаюсь.
– Все предметы, кроме языков, литературы и истории. Все, что касается чисел, – тоже не мое, – сказала девушка.
– Тогда почему ты избрала именно этот факультет? – Мотивы ее выбора были мне непонятны.
– Из-за родителей. Они оба – преподаватели математики, и я должна продолжить их дело. Поступая, я руководствовалась надеждами на наследственную тягу к точным наукам, но, как оказалось, мои способности крайне скромны.
– Будь они скромны, ты была бы исключена еще на первом курсе, – заметил я. – Все не так плохо, как кажется на первый взгляд.
– Может, я преувеличиваю, но, в любом случае, таких способностей, как у родителей у меня нет. До третьего курса у меня не было проблем в этой области, но теперь я осознаю, что мои знания исчерпались. Да и… – Она замолчала и нахмурилась.
– Что? – подбодрил ее я.
– Гуманитарные предметы мне больше по душе, – призналась Вайпер, опустив взгляд на стол. Она словно стыдилась того, что подвела ожидания родителей.
– Иногда родители бывают эгоистичны, – тихо сказал я. Мне было жаль ее.
– Ты неправильно меня понял! – воскликнула девушка, вновь взглянув на меня. – У меня замечательные родители! Поступить сюда было моим решением, хотя родители предоставили мне полное право выбора и даже отговаривали, узнав, что я решила поступать на физико-математический! Это не их эгоизм. Это – моя ошибка.
Я слишком долго жил, чтобы не разбираться в людях и их истинных мотивах поступить так и не иначе. Вайпер очень любила своих родителей, поэтому перекладывала всю вину на свои плечи. Она стала жертвой любви к родителям, и, как бы не уверяла меня в обратном, именно родители сделали за нее выбор. Негласно, но явственно. Передо мной сидела простая, серьезная девушка, которая ради мечты своих родителей пожертвовала своей. Сейчас она не понимала этого, но обязательно поймет позже, когда повзрослеет, и будет жалеть о своем выборе. Нет. Она уже жалеет.
– И каков твой любимый предмет? – поинтересовался я.
– Я очень люблю литературу, – ответила она и вдруг слегка смутилась. – Но, может, теперь ты расскажешь что-нибудь о себе? Ты словно нарочно допрашиваешь меня.
– Извини, если создалось такое впечатление. Просто я не думаю, что хоть чем-то интересен. Я прекрасно разбираюсь в точных науках, живу с родителями и братом. И, думаю, мне хотелось бы стать… – Я задумался. – Летчиком.
Вайпер поняла мой сарказм. Убрав упавшую на ее лоб прядь волос, она недоверчиво, но с улыбкой, взглянула на меня.
– Хорошая профессия. Но, вижу, ты не торопишься им стать. Неужели ты еще не определился с выбором профессии?
«Если бы ты знала, какую профессию я занимаю по праву рождения! Я охотник!» – подумал я, в душе мрачно улыбнувшись своим мыслям.
– Я пока не думал об этом, – вместо этого сказал я. – Впереди еще целая жизнь. У меня еще будет время определиться, чего