…
Раздался стук в дверь.
– Да, входите, – сказал толстый лысеющий сенатор и плюхнулся в чёрное кожаное кресло. Он знал, кто пришёл, поэтому уставился в окно, за которым прохладное сентябрьское утро разгоралось всё сильнее, вместо того, чтобы посмотреть на тихо вошедшего человека. Посмотреть на него он ещё успеет.
– Вызывали меня? – спокойно спросил мужчина, притворив за собой дверь. Он был одет в чёрный пиджак и белую рубаху с высоким воротником, едва не достающим до тёмной щетины, похожую на щетину небритого пьяницы.
– Это как-то грубо звучит, – ответил сенатор и всё же соизволил посмотреть на сурового сухощавого человека с утомлённым лицом, чьи тёмные глаза устало смотрели на развалившегося толстяка. – Я тебя позвал.
– Зачем же? – спросил мужчина, перебирая в голове варианты дальнейшего развития этого увлекательнейшего диалога.
– Чтобы сказать спасибо, – ответил сенатор и заулыбался белыми маленькими зубками. Он снял с правой руки обручальное кольцо и начал накручивать его в своих руках маленькими толстыми пальчиками, похожими на сардельки.
Стоявшего у дверей мужчину резко затошнило, и он поспешил перевести взгляд на большие деревянные часы, стоявшие около стены. Их стрелка мерно постукивала, и мысли о пальцах-сардельках сенатора стали растворяться.
– Пожалуйста, – выдавил из себя человек, чувствуя, что что-то надо сказать, ведь толстяк за письменным столом склабится в ожидании.
– Да брось! – махнул сенатор. – Иди сюда, давай выпьем… – Он полез куда-то под стол, ища бутылку, припрятанную в одной из столешниц.
– Я на работе, – заметил человек. – Если у вас всё, может быть, я пойду? День только…
– Да не пререкайся ты со мной! – снова махнул рукой сенатор и со стуком поставил бутылку на стол, в которой, однако, уже не хватало половины содержимого. – Какая работа? Ты свою работу уже сделал! Конечно, я понимаю, что всё я придумал и реализовал, но ты тоже хорош… – Он рассмеялся.
Мужчина в пиджаке устало вздохнул и закатил глаза, представляя, как он пишет заявление об уходе. Никаких нервов не осталось на этой работе… Может, махнуть лучше загород? Вернее, перебраться в какую-нибудь тихую деревеньку, где из преступлений только кража курицы у какой-нибудь тамошней бабки тамошней лисицей, а не вот это вот всё… Мегаполис накладывает свой отпечаток на каждого его обитателя…
Толстяк что-то пробубнил.
– Что, простите?
– Я говорю, ты молодец, – повторил сенатор, откручивая засаленную пробку. – Конечно, не такой большой, как я, но всё же… Ловко ты этого психа обставил, да?
– Ловко, – согласился человек, надеясь, что сенатор угомонится и отпустит его. На самом же деле ничего ловкого в той бойне не было и всю бригаду оперативников едва не укокошили чёрные всадники из своих пулемётов.
– Да, сегодня его повезут в наше ведомство, – сообщил сенатор. – Через пару-тройку часов на его запястьях застегнутся кандалы и…
– Что?! –