– Сюда никто не сунется, – сказал Ратибор, и в его голосе явственно слышалась горделивость. – Здесь охрана выше, чем в ваших ведомствах…
– Однако вероотступники, развратницы, алкоголики и прочий мусор регулярно пытаются примкнуть к нам, – начал Дубород. – Но мы их не пускаем, не достойны.
Практикант молчал. Он ждал, когда закончится эта дорога бок обок с потными вонючими мужиками, и можно будет вдохнуть чистый лесной воздух, который снова его расслабит, как во время предыдущих остановок.
Разумеется, он понимал, что пошёл на тяжкое преступление, и, если его поймают, то посадят. Но свою сестру он любил больше жизни, хоть она и была младшая, и часто доставляла ему проблемы. Как, например, сейчас. Она угодила в центр реабилитации наркозависимых, который представлял собой ужасное место – ещё более ужасное, чем лечебница, где молодой практикант собирался работать в дальнейшем психиатром.
– Я в порядке, – сказала она в последний раз, когда он видел её там. Живой труп с фиолетовыми кругами под глазами. Её вены были натянуты тёмными нитками на руках. Следы от инъекций всё ещё прослеживались. Интересно, они когда-нибудь исчезнут?
– Видно, – сказал он и взял её за руку. Холодную, как лёд. Казалось, он держит в руке кусок замороженной рыбы.
– Прости, – сказала она, и на глазах её выступили слёзы. – Я тебя подвела. Опять.
– Ничего, вместе мы всё с тобой преодолеем. Я обязательно тебя поставлю на ноги, я…
Иратум хлопнул его по плечу, вырвав из тягостных воспоминаний.
– Чего расселся? Приехали, не спи. На том свете отоспишься, – и он рассмеялся.
– Смешно, – согласился практикант. – Когда я получу свои деньги?
– Сегодня, – уклончиво ответил психопат и спрыгнул вниз, проигнорировав спущенную лестницу. – Наконец-то можно пожрать нормально!
Практикант медленно спустился по ступенькам и огляделся. Они стояли в самом начале их деревни, обрамлённом с двух сторон скалами, внезапно разделяющими лес пополам. На скалах рос мох и какие-то фиолетовые цветочки.
– Вот она, наша земля, – выдохнул Иратум и вдохнул полной грудью.
За скалами земля вновь расширялась, как будто этот скальный хребет отделял лес от их анархического села. Никаких полуразрушенных избушек на курьих ножках здесь не было – двухэтажные (и даже четырёхэтажные) крепкие дома, сбитые из нового бруса. Они стояли не в хаотичном порядке, а колоннами.