– Некогда! – внезапно рявкнул доктор, отчего молодой практикант едва ли не отпрыгнул в сторону.
Медсестра, идущая между ними, стреляла глазами то по одному, то по другому, изредка поглядывая на людей в камуфляже, жёстко шагающих своими чёрными начищенными ботинками. Её взгляд тревожно и беспрерывно метался по этим людям.
– Да не нервничайте вы так, господа, – басисто произнёс смуглый солдат в чёрном берете. – Это далеко не первый раз. Всё пройдёт гладко, я вас уверяю…
– Вы просто не видели, что здесь творилось, – отмахнулся доктор, который из всего этого консилиума был явно главным. – Мы его кое-как усмирили, а тут приходит новое распоряжение! Почему нельзя было сразу отправить его в ваше ведомство?
– Потому что были разбирательства, – процедил другой солдат, на чьём лице была чёрная маска и чёрные пластиковые очки на прорези для глаз. – Теперь мы можем этапировать этого психа…
Доктора резко остановились около очередной двери, обитой снаружи толстенным слоем белой кожи. Она была закрыта на широкий засов. Самый нервный – и самый главный – заглянул в квадратное окошечко, сделанное в середине этой двери. Стекло, кстати, было той же толщины, что и сама дверь.
– Мы пришли, – выдал доктор и на несколько секунд замялся.
– Да открывайте вы уже, чёрт бы вас побрал, – расслабленно настоял один из солдат. – Не мнитесь, всё будет нормально.
Доктор отодвинул засов и с усилием открыл дверь, будто весила она килограммов шестьдесят. Солдаты резко двинулись вперёд, чтобы оказаться в палате быстрее эскулапов.
– Спокойнее! – выдал нервный доктор, но на него уже никто не обратил внимания, все просто ввалились внутрь, как в последнюю маршрутку. Последнюю маршрутку не сегодня, а вообще.
Солдат в берете усмехнулся. И в этой усмешке неприкрытое самодовольство смешивалось с несказанным облегчением. Он смотрел сверху вниз на человека в наморднике, привязанного к своей кровати, хотя больше она походила на узкий стол посреди комнаты, что стоял лишь на одной ножке.
Человек на своём ложе резко напрягся, будто хотел подпрыгнуть, но крепкие ремни по рукам и ногам его удержали, хоть и беспокойно затрещали. Взгляд привязанного впился в лицо солдата. Его зелёные глаза горели таким свирепым огнём, что вояка почувствовал желание отпрянуть назад.
– Вот видите, – сказал он, пытаясь добавить в свой голос уверенности и ещё больше
самодовольства. – Лежит и встать не может. Теперь и будет в таком положении всю жизнь, весело, правда?
Человек яростно стал дёргаться на своём ложе, пытаясь разорвать свои путы. Все инстинктивно отступили на шаг.
– Нейролептик! Быстро! И смирительную рубашку! – заорал главный доктор. – Здесь вам не цирк!
– Здесь, – промямлил практикант и неуверенно протянул серебристый чемоданчик.
– Да открой ты его! – рявкнул доктор. – Скорее бы уже отделаться от этого…
– Кстати, – резко заметил солдат в чёрном берете. – Вы поедете с нами.
– Что?! – изумлённо воскликнул доктор и круто развернулся на месте. – Нет уж, это вы без меня…
– Нет, товарищ психиатр, – возразил солдат в маске. – У нас распоряжение. И возьмите с собой несколько санитаров покрупнее. Надо всё учитывать… Будете его успокаивать в дороге.
– Он и так будет спокойным, – сказал доктор, стараясь совладать со своим голосом. – Этот нейролептик заставит его обмякнуть на сутки, минимум… Бояться вам нечего…
– Мы ничего и так не боимся, – прервал его служивый. – А вот вам надо бояться… Если что-то пройдёт не так, первым делом спросят с вас, докторишек. Он ваш подопечный. И будет им, пока ворота ведомства не захлопнутся за этим придурком. Таков закон.
– Инъекция, – робко сказал молодой парень, держа открытый чемонданчик перед психиатром. Внутри покоился небольшой шприц, рядом с ним – три ампулы с тёмно-жёлтой жидкостью.
Псих снова задёргался всем телом, словно его охватила предсмертная конвульсия. Жилы на его шее предельно натянулись, вены вздыбились на предплечьях, ноги стали ходить ходуном. Из-под маски у него вырвалось грозное мычание, а взгляд стал ещё суровее.
– Тихо, тихо, тихо, – прошептала медсестра и быстро переметнулась за голову привязанного, положив ему руки на лоб, где пульсировала вена. – Сейчас тебе станет легче…
Психиатр вскрыл ампулу и стал набирать жидкость в шприц. Он почувствовал, что на его лице выступили капли пота, а во рту пересохло. Доктор медленно начал подносить шприц к дёргающемуся пациенту. Спустя мгновение игла вонзилась в трепещущую вену под белой кожей.
– Подействует через сколько? – напряжённо спросил солдат в берете. От его самодовольства не осталось и следа.
– Почти мгновенно, – уже более спокойно отозвался психиатр. – Мне показалось, командир, или вы как-то напряглись?
– Заткнись, – зло отозвался